Коллектив авторов - Полдень, XXI век (март 2011)

Часы Шаталова запиликали, Шаталов спохватился, бросился в дом, схватил тряпку, засуетился, вытаскивая из печи душистые караваи. Когда хлеба уже стояли на столе, Шаталов спросил себя, что случилось с людьми. Он не понимал, что могло произойти, ведь он не слышал взрывов, не видел всполохов какого-нибудь ядерного побоища, не читал в Сети про какие-нибудь эпидемии или войны. Но города как будто вымерли – те самые города, которые никогда не засыпали раньше двух часов ночи.

Шаталов вспомнил, что давно не заходил в Интернет, включил Сеть, посмотрел на заголовки, присвистнул. Этого он не ожидал, он даже не думал, что будет так, что в заголовках статей высветится такое – внезапное, жуткое, как снег на голову. И все-таки это было, и это был не сон, не бред, все это было наяву и на самом деле – вот оно, на экране, можно протянуть руку…

Продовольственный кризис в центральных районах России…

Сибирь голодает…

Во Владивостоке голодные люди нападают на продуктовые склады, в столице на повестке дня – острый дефицит хлеба…

Обращение мэра Москвы к согражданам с призывом экономить продовольствие… Поставок продуктов в ближайшее время не предвидится…

Нехватка продуктов – чей-то злой умысел?

Самая длинная очередь за хлебом…

В Москве по подозрению в организации дефицита задержан крупный чиновник…

– Ни фига себе, сказал я себе, – прошептал Шаталов. От этой фразы повеяло чем-то забытым, отжившим, столичным, пропахшим дорогим вином и сигаретами.

Шаталов перешел на какой-то православный сайт, просто так, чтобы посмотреть, – но там было то же самое, выступал какой-то архиерей, говорил про продовольственный кризис, про происки антихриста, который уже ходит где-то среди нас, и про то, что конец света не за горами…

Первый ангел вострубил, и сделались град и огонь, смешанные с кровью, и пали на землю, и третья часть дерев сгорела, и вся трава зеленая сгорела…

Шаталов присвистнул еще раз, вышел на Яндекс, наугад ввел одно-единственное слово – ХЛЕБ, велел искать. Яндекс пошел искать хлеб, нашел семь тыщ с чем-то там страниц с объявлениями, что Такой-То – Такой-То купит хлеб.

Куплю хлеб. Дорого.

Куплю хлеб. Еще дороже.

Куплю хлеб. Дороже всех.

Куплю хлеб. За ценой не постою.

Дальше шли какие-то объявления с фотографиями изможденных людей, как будто сбежавших из концлагеря, – эти люди публично просили хлеба для себя, для других, для своих детей, жен, стариков, родителей…

Шаталов по привычке зашел в раздел «Резюме», чтобы посмотреть, не согласен ли кто-нибудь пахать поле за спасибо и пятьдесят рублей в неделю. На этот раз он увидел одно-единственное объявление, размноженное в тысячах экземпляров под разными фамилиями:

Специальность: Согласен на любую работу.

Оплата: За хлеб.

Как срочно: Немедленно.

Шаталов просиял – кажется, настал его звездный час, кажется, теперь он отдаст свое поле, – даже жалко будет расставаться с полем. Пожалуй, я поработаю здесь еще лет пять, поучу молодых, а там видно будет… Странно, всю жизнь рвался отсюда, как бешеный, а когда можно уйти с поля, уходить не хочется. Шаталов хотел войти в вакансии и написать, что зовет людей пахать поле, – и вдруг испуганно замер. Что-то насторожило его, он только сейчас понял, что в мире случилось что-то странное и страшное, чему еще не было названия, что надвигалось со всех сторон, по селам и городам, казалось – по странам и континентам. Оно шло, росло и ширилось, охватывало землю: какой-то мор, какой-то вселенский голод.

Шаталов задумался – он не понимал, откуда голод, если есть пахари, если они пашут поле, растят зерно и пекут хлеб. Пахари… Интересно, где они, пахари? Шаталов вспомнил, что никогда – ни во сне, ни наяву – не видел другого пахаря, который ходит за плугом или за бороной.

Были директора и менеджеры, были продюсеры, режиссеры, были писатели и артисты, – но пахарей не было.

Что-то запищало под рукой, Шаталов посмотрел на будильник, как будто видел его впервые, спохватился, понял, что уже настало утро, что пора вставать и идти на Поле, что Поле ждет, когда его будут пахать, и Славка ждет, когда ее запрягут в соху, и хлеб ждет, когда его будут печь, а завтра приедут закупщики, повезут хлеб в какой-то там не то Чебаркуль, не то Челябинск – в единственный город, в котором не было и нет голодной паники. Шаталов вышел на улицу, выпустил Славку, подхватил соху, соха показалась неожиданно тяжелой, еще бы, всю ночь куролесил в Интернете, никогда такого себе не позволял…