Коллектив авторов - Полдень, XXI век (март 2011)

– Вот так, теперь в печь их давай суй, – приказал дед, – вот хорошо, теперь и отдохнуть можно, и подремать чуток, только ты меня через полчаса разбуди, непременно разбуди, слышь?

– Обязательно, – кивнул Шаталов, но старик уже захрапел на лавке, вытянувшись во весь рост. Шаталов оглядел дом, нашел электрическую розетку, воткнул ноутбук, удивился, что здесь, в заброшенном доме, есть электричество, зашел в Интернет, потому что хотел узнать новости. Новостей за прошедшую неделю накопилось много, он узнал, что Игрек успел стать популярным режиссером и снять три фильма, а другой одноклассник написал книгу, которая стала бестселлером и которую одобрил сам Лукьяненко. Третий работал в модном проекте, параллельно учился в двух институтах и в свободное время прыгал с парашютом. Ни фига себе, сказал я себе… Четвертый… пятый… десятый… Шаталов с досадой захлопнул ноутбук, испуганно огляделся – к счастью, старик не проснулся.

Жизнь казалась праздником, на который не пригласили только Шаталова: указали на ворота, выставили за дверь. А ты, брат, не такой, как все, а ты хуже всех, они смогли, поступили, засветились – а ты нет, нет… Шаталов заскрипел зубами, посмотрел на часы, спохватился, бросился к печи, по ходу дела расталкивая старика.

– Что, время подошло… – сказал дед, – а, спасибо, пошли, пошли, вынимай противень, да осторожнее, горячий же! Вот так, так, держи… Все, ставь на стол, дай им поостынуть… Вот и вся наша работа, брат, а ничего, хорошо ты с ней справился.

– А что… это такое?

– Как что? Ну ты даешь, парень. Это же хлеб. Хлеб, хлеб, видел когда-нибудь хлеб?

– Видел.

– Ну вот, мы его здесь делаем.

– Вот так… из земли… растет… хлеб?

– Ну да, а ты что думал, хлеб на деревьях растет или с неба падает, как манна небесная? Да не скажи, вот он, хлеб-то, так и получается… Ну-ка, попробуй, – старик разрезал душистый каравай пополам, начал кромсать ломтями, краюшку протянул Шаталову, Шаталов понюхал краюшку, надкусил.

– Не фига себе, сказал я себе. а ведь вкусно… Знаете, а в магазинах хлеб совсем не такой, он там пресный какой-то… сухой…

– Ну да, он же там залежался, бедный… Нет, брат, если хочешь настоящего хлеба попробовать, то это только к нам…

Шаталов еще раз посмотрел на каравай хлеба – это было не кино, и не шоу-бизнес, и не рекламное объявление, этот хлеб нельзя было записать на кассету или положить в банк, но это было что-то необычайное и чудесное, о чем хотелось снимать фильмы и писать в газетах…

– Ну давай, давай, пошевеливайся, день-то поджимает уже, а у нас еще только пол-Сибири распахано, – ворчал дед, спеша за плугом, сеял зерно, на этот раз это была какая-то не то пшеница, не то овес, Шаталов до сих пор не знал, хотя пахал уже три года.

– А может, хватит уже? – взмолился Шаталов, когда они миновали очередной меридиан.

– Да какое там хватит, день-то еще светится, так надо бы допахать, немножко же осталось. Н-н-о-о!

Шаталов уже знал, что «немножко» означает километров пятьсот, не меньше, и проклятый дед выжмет-таки из меня последние силы, распашет и засеет сегодня все поля в Сибири, какие тут только есть. Россия лежала перед Шаталовым, большая, бескрайняя, теперь для Шаталова как будто не существовало в России городов – только поля, поля и поля. А завтра будет Дальний Восток, а послезавтра на Русской равнине поспеет хлеб, пора будет убирать, молотить, у меня опять все руки будут в кровавых мозолях… Мимо прогромыхал поезд, в вагонах слышались голоса, кто-то орал песню, из открытого окна вылетела пустая пачка из-под сигарет, взмыла на ветру, упала в землю.

– Вот что делают, сволочи… – разозлился старик, – в землю бросают, а ведь это же хлеб… они и не знают, откуда хлеб берется, думают, с неба падает, вот как ты думал…

– Да не думал я так вовсе, – смутился Шаталов, – ты не бойся, это они сейчас все в Самару из Сибири едут, там кастинг, «Фабрика звезд». Так что вся эта галиматья еще на неделю, а потом поутихнет все.

– Жди, поутихнет оно, тут не одно, так другое, – огрызнулся дед, – ну давай, давай, жми на соху, пошел, пошел, что ждем-то?

– Ни фига себе, сказал я себе, – прошептал Шаталов, когда дошел до конца Сибири, – это же с ума сойти можно, все время так пахать…

– Ну а ты что хочешь, кто еще вспашет, ежели не мы? Или ты из городов людей приведешь? Бросайте мол, офисы, люди добрые, идите поле пахать!

– А ты всегда его один пахал?

– Отчего же всегда… Тут раньше знаешь сколько мужиков было? Вот, деревни вдоль железных дорог видал? Так раньше там все сплошь люди жили, крепкие были мужики, каждая деревня свое поле пахала. А потом стали уходить из деревень, все на эти ваши на кастинги или куда там… А поля-то пахать надо, вот мы и пахали… за себя, за того парня, за всю деревню… Потом я остался, да два брата мои, да отец наш. Отец умер, братья в какую-то там Рязань-Казань подались, на юристов учиться… Вот, теперь один пашу… Ну все, все, вынимай соху, домой пошли, еще хлеб испечь надо, завтра закупщики придут, что мы им скажем?