Коллектив авторов - Полдень, XXI век (май 2011)

– Что он сказал-то? – раздался в тишине женский голос.

– Слышь, дарит нам площадь…

– На тебе, боже, что мне негоже!

– Эй, дядя, ты чего задумал? – это уже адресовалось непосредственно к Пирошникову.

Он улыбнулся, стараясь, чтобы улыбка выглядела покровительственной, зачем-то помахал народу раскрытой ладонью, как с трибуны Мавзолея, и не спеша скрылся за дверью.

Первым делом он запер дверь на замок, но остался в прихожей, прислушиваясь к звукам из коридора.

А там нарастало народное вече. Говорили все разом, стараясь перекричать друг друга, как в телевизионном ток-шоу, говорили обо всем, начиная с личной жизни Пирошникова и кончая правовыми полномочиями Верховного имама Семиречья. Но постепенно галдеж самоорганизовался, точнее, получил некое направление, когда Пирошников услышал знакомый говор.

– Шановни громадяни! Прошу тишины, заспокойтеся!

«Громадяне» слегка «заспокоились» и прокурор Данилюк продолжил свою речь на смеси украинского и русского.

– Що предлагает нам пан Пирошников? Вин хоче откупиться вид нас, подарував никому ненужные метры площади. Они же кривые! Ахто це зробив? Пан Пирошников це зробив!

Далее Данилюк вполне логично, как и полагается работнику прокуратуры, развил мысль о том, что «пан Пирошников» мало того, что раздает негодную площадь, так еще хочет получать за нее арендную плату! Сейчас помещения справедливо пустуют, но если домочадцы их возьмут, то будут закабалены. Вот в чем злодейский замысел пана!

– Да не берите же! Кто вас заставляет? – прошептал за дверью Пирошников.

Что же предлагал прокурор? Он предлагал подаренную площадь все-таки брать, следуя заветному принципу дают – бери, но ни о какой плате не может быть и речи, пока пан Пирошников не вернет вертикаль на место. Более того, выплату арендной платы за родной минус третий тоже заморозить.

Возмущенный разум домочадцев с восторгом встретил эти предложения.

Далее Данилюк от экономических требований перешел к политическим и потребовал от пана Пирошникова передать все властные полномочия народу, то есть демократически избранной Подземной Раде. Проще говоря, передать Раде контроль над финансами бизнес-центра, которые, надо признать, уже пели романсы.

Маразм настолько крепчал, что Пирошников почувствовал острую потребность разрядить обстановку с помощью идиотской выходки.

Он щелкнул замком, приоткрыл дверь и высунул в коридор голову. Мгновенно все смолкли.

– Фиг вам! – выкрикнул Пирошников, для убедительности вздымая над головою фигу.

И снова нырнул обратно.

В коридоре раздались крики возмущения, но на приступ массы не пошли, а потихоньку разошлись по своим боксам.

Пирошников вернулся в комнату, где спала Серафима. Вернее, она уже проснулась и лишь дремала, сквозь сон прислушиваясь к мятежу в коридоре.

– Чего хотят? – спросила она сонно.

– Хлеба и зрелищ.

– А-а-а… Зрелищ – это неплохо. Я тоже хочу зрелищ.

– Вот и пойдем сегодня в кино, – сказал он.

– Да? С какой стати? – удивилась она.

– Мне нужно удалить свое тело из зоны действия Плывуна, – объяснил он.

– Не тело, а рушу. Тело тут ни при чем.

– Да, пожалуй, ты права, – согласился он.

Серафима оделась и бесстрашно отправилась на кухню готовить завтрак. Через пять минут она вернулась с готовой яичницей и сообщила, что народ постарался не заметить ее присутствия.

Однако фига была предъявлена. Назвался груздем – не говори, что не дюж.

Поэтому после завтрака Пирошников с Серафимой, облачившись в спортивные костюмы, отправились в резиденцию на крыше, а там погрузились в теплый бассейн. Нужно было показать этим домочадцам, что «ничто нас в жизни не может вышибить из седла», как сформулировал это Пирошников словами Константина Симонова.

Как славно было плавать под стеклянной крышей, наблюдая сквозь стеклянные стены и крышу падающий снег, который таял, едва соприкоснувшись со стеклом, потому что крыша была с подогревом.

Вволю насладившись бассейном, они перешли в апартаменты, чтобы рассмотреть их на предмет предстоящего переезда.

Обстановка внутри напоминала гостиницу класса «люкс», а точнее, соответствовала представлениям Пирошникова о таких гостиницах, поскольку бывать в них ему не доводилось. Все очень комфортно, продуманно, высокого качества и начисто лишено каких-либо признаков индивидуальности.