Коллектив авторов: Полдень, XXI век (апрель 2012)

– Давай… а это как – заботятся?

– Жрут за его здоровье то, что за неделю наворовали.

– А суд там есть?

– Да там всё – суд. Для всех, кто там. Бессменный. А судьи – все. Судья ведь что делает?

– Что?

– А вот они смотрят в ящик и видят: что-то слушает, что-то говорит, а потом как стукнет молотком – и всё, конец суду, пошла реклама. А там как раз у всех молотки, у многих еще каменные, это особый шик. И все стучат.

– Грамотно. Давай!

– О, нормально пошло… Так где баба-то эта, которой вас одарили?

– Да хрен ее знает, где она. Вон мужик сидит вместо неё. Подсаживали уже, и всегда на дальние сборы. Типа смотрящий.

– Да? По-серьезному? Кстати, на остров с оружием не пускают.

– Его проблемы. Заметут – я плакать не буду. Давай!.. Это, вообще-то, что?

– Писко. Чилийская виноградная. Ничего, да?.. Слушай, я так и не понял, у тебя по какому виду сборная?

– Ну бабе подарили – понимай! Кокосинг, блин. Спортивное околачивание.

– Погоди, это они… это то, что у нас… Давай!

– Твоё!.. У нас груши, следовательно, грушинг. Но он – не олимпийский, тормозят, гады. А кокосинг – да, в ФИКА уже двести стран, больше, чем в ООН. А это ж исконный наш вид, наш по сути. У нас традиция, массовость, круглогодичные тренировки. Нас правительство поддерживает. И церковь: договор заключила с федерацией. Ну, то есть с бабой. Говорит, берем этот подлинно национальный – под духовную опеку… И главное, вся пи… фидирация…

– Всё, хорош. Достал ты меня… с твоей федерацией. Спать хочу.

– Достал!.. А меня она как достала?.. Спи. А я еще… по писке, блин…

– Ну вот мы и прибыли в Пуп Земли! Вы в пупе, джентльмены, bienvenidos!

– Ну и где тут ваши высокие пальмы? Что-то я их на подлете не разглядел.

– И на отлете не разглядишь. Последнюю вырубили лет триста назад. Недавно подсадили, но все мелочь пока. А вообще, мелкой зеленки-то много…

– Погоди! Не понял. Здесь нет настоящих пальм?! Ты чё гонишь, козел? У меня сборы сборной по кокосингу – пальмы давай!

– Ну я вот сейчас тебе их сяду и… выращу! И не было такого базара, чтоб…

– Не, ты не врубаешься. У меня сборная по спортивному околачиванию, ты соображаешь, какие там члены? Я их щас свистну, и они оттренируются на тебе.

– Что-нибудь найдем. Столбы есть, опоры, аху эти с истуканами…

– Аху – это церемониальные платформы, ну, типа мавзолеи, в них хоронили, и на них стояли идолы. Самая большая – Аху Тонгарики, на ней пятнадцать моаи маеа, то есть каменных колоссов. А всего их на острове почти девятьсот. Твоё!..

– Будь!.. На хрена столько?

– Загадка тысячелетия. Никто не знает, зачем, история умалчивает. Хотя, между нами, чего умалчивать, дело-то ясное. Здесь жили двенадцать кланов – мату назывались, – и остров был разрезан из центра, как торт, на двенадцать кусков, чтобы у каждого мату был свой выход к океану. Ну, рыбку там половить или сплавать куда-нибудь на бревнышке за пару тысяч миль, ближе земли-то нет, – типа справедливо, да? Золотой век? Хрен! Натуральный каменный. Плоский пляж только один – Анакена, а остальной берег – скала и обрыв сто метров. Не поплаваешь и не половишь. И весь этот пляж – у одного клана. Зато у других было другое. У одних – пресная вода, ее на острове мало, у других – почва хорошая, у третьих – обсидиан, наконечники делать, а у четвертых вот вулкан Рано-Рараку.

– А вулкан на что? Греться?

– Предков уважать. Туф для статуй – только на вулкане. Эти все моаи – это же не просто истуканы, это великие предки. Идолы. Они тут всем и заправляют.

– Кто всем заправляет? Истуканы?

– Предки. Точнее, их духи – акуаку, слышал, наверное? Ну вот. И их надо почитать, иначе нагадят, порчу нашлют… Налоговую, СЭС. Короче, ставь и молись. Но если ты своему предку поставил трехметровую моаи, а сосед своему, допустим, – метров пять, то чего тебе от твоего ждать? Тебе, допустим, начхать, и так сойдет, а дух-то что подумает?

– Давай… Обидится, да?

– Будь… А то! Таки было, и так просто это не прошло. То есть получается, что обида предков не осталась в их ушедшем мире, а проросла обидой на соседей, которые твоего предка, выходит, опустили? Их предок, значит, был на два метра выше и на сто пудов основательнее? То есть, по-всякому, круче, – так, что ли? Врешь! Не бывать тому! И пошла гонка воображений. А кланов-то двенадцать! И все рубят статуи в одном месте, наперегонки, словно для каменной книги рекордов, и потом, срубив много пальм, волокут свои превосходящие соседских моаи через их же территории, и мало того, каждую установку отмечают пиром, на который зовут всех одиннадцать соседских мату – для того же и рубили, чтобы торжественно им всем утереть! А пир, угощение – это ведь тоже мерка уважения предков, и выставляли всё, что было в этом мату, ну и съедали, естественно. А потом в другом мату вырубали новою рекордную, а в третьем закладывали еще круче. Всё во имя великой цели: переуважать на хрен всех соседей! За великие цели!..