Призовой фонд гонки — 300 тысяч долларов — распределяется так: победителю — 50 тысяч, по тысяче выдается каждому, кто добрался до финиша. Остальное — по степени успеха — делится между двадцатью лучшими. Конечно, главная битва идет за первое место — почет, известность и, кроме призовых денег, немалые средства от тех, чьи товары рекламирует фаворит, от продавцов одежды и собачьего корма в первую очередь.
В 1976 году трассу гонки утвердили в конгрессе США. И она теперь так же известна в Америке, как знаменитая Аппалачская тропа, а гонка по ней (начало — в первую субботу марта) стала ярким и главным событием каждого года в штате Аляска.
Отец гонки Джо Редингтон похрапывал, накапливая силы в дорогу, когда мы встали из-за стола в домике Маяковских. Ночное радио передавало сводку событий: сначала — гонка, а потом уже — война в Персидском заливе. Последняя новость: русские Саша и Николай тоже прибыли в Мак-грат, а Сьюзен Батчер завтра стартует.
Мы видели ее старт. Отдохнувшие собаки повизгивали от нетерпения. «Сюзан...» — сделал знак кинорежиссер. Сьюзен чмокнула мужа перед камерой, и упряжка собак побежала между шпалерами нарядных людей, потом, скользнув на реку, рванулась по белизне, помеченной оранжевыми вешками.
«Марш! Марш!..» — по этому крику стоящего на запятках саней погонщика и зовут машером. В состязаниях 1991 года их участвует семьдесят пять. Четыре сошли с дистанции сразу — «кишка тонка», остальные на трассе.
Все долгие километры трассы помечены оранжевыми колышками с флажками, отражающими электрический свет. Даже в пургу чутье собак и вешки не дают машеру сбиться с пути. Ночью движение интенсивней, чем днем. Снег подмерзает, и нарты лучше скользят.
Фонарик, укрепленный на шапке машера, лучиком света достает очередной столбик. «Марш! Марш!» — покрикивает человек, стоящий на запятках легких саней. Скорость в равнинных местах достигает иногда двадцати километров. Если надо остановиться, машер нажимает на педаль тормоза, надо отойти от саней — вбивает в снег металлический якорь.
Твое дело — сколько времени отдыхать и сколько бежать. Но проверена формула «4 х 4». Четыре часа бег, четыре — отдых. В расчет принимаются в первую очередь возможности собак. За четыре часа непрерывного бега они изнемогают. И за четыре часа отдыха — восстанавливают силы. Чтобы в азарте или по неопытности машер не истощил себя и собак, в правилах есть условие: в каком-нибудь месте (по своему выбору) гонщик обязан сделать остановку на полные сутки — сам отоспись и собакам дай хорошо отдохнуть. Новички, оглушенные трудностями, этот тайм-аут берут в самом начале пути. Искушенные это делают, одолев примерно треть трассы.
На пути гонщиков несколько деревень. В основном же — стоянки в диких местах. И потому в нартах у машера — топор, оружие, ножик, отвертка, батарейки для фонаря, печка, спички, термос, спальный мешок. Из медикаментов — антибиотики, слабительное, что-нибудь от простуды, витамины и все необходимое на случай травмы. Еда — печенье, абрикосы, сухое молоко, кофе (еду для собак забрасывают на самолетах в обозначенные точки трассы). Все необходимое и ничего лишнего (радиостанция не полагается!). Весь груз вместе с санями и самим машером должен быть облегчен максимально. Вес на старте саней и груза около двухсот килограммов.
В пути машер не может пользоваться ничьей помощью. За нарушение — дисквалификация. Все сам — разбивка лагеря, уход за собаками, ремонт саней, упряжки и поклажи. Если осталось немного времени — скорее в нарты, в спальный мешок. Палатку не ставят. Ее заменяет полог саней. Напряжение в гонке громадное, «сплошной стресс» — говорит Джо Редингтон. И самая главная трудность — дефицит сна. «За трое суток в начале гонки я спала в общей сложности пять минут», — сказала Сьюзен Батчер. Слабому в этих состязаниях делать нечего. А что касается возраста, то в 1990 году всех изумил Норман Ваугыхн.Все думали: сойдет с дистанции. Нет, не сошел, одолел все 1700 километров. Норману было 84 года!
О трудностях гонки я говорил с нашими Сашей и Николаем. Чукча Николай Эттоне, с детства привыкший к собакам в своей деревне, чувствовал себя равным со всеми. Сидит на нартах, толкует о чем-то с японцем. Меня узнал: «Откуда вы тут?!» Собак нахваливает, обнимается с ними. Нарты иронично называет «салазки». А Саша Резник из Провидения, получивший первые уроки «собаковождения» тут, на Аляске, у Старого Лиса, на вопрос «Ну как?» сокрушенно покачал головой: «Чувствую себя как после нокаута в боксе. Глянул сегодня на свое личико в зеркальце и не узнал». Рассказывал Саша о страшных спусках в горах, о переездах через незамерзшие речки, о пути в монотонных горелых лесах. Я подумал: Саша сойдет. Нет, каждый день радио извещает: Саша и Николай по-прежнему в середине. Конечно, на такой трассе может случиться всякое — обморозился, ногу сломал, потерялся в метели. «Но, постучим по дереву, — сказал Джо Редингтон, — за восемнадцать лет, несмотря на трудности и опасности, ни одного смертельного случая».
Читать дальше
