Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1990 год

Собственно говоря, это сочетание естественной жизни и туристского объекта и привело меня сюда. Прежде всего привлекало то, что пуэбло сами сделали выбор. Сами решили устроить из своей деревни музей-заповедник под открытым небом. Сами установили тарифы для туристов. В любой момент они, если захотят, могут закрыть ворота для чужих и замкнуться в своем мире. В этом их отличие, скажем, от жителей Суздаля, за которых решение принимает Совет Министров. Почему пришел в голову именно Суздаль? Сравнение вполне допустимо: уникален Суздаль, но уникальна по-своему и многоэтажная индейская архитектура Тао-пуэбло. Это лучший сохранившийся в Соединенных Штатах, неизбалованных историческими реликвиями, памятник древней архитектуры. Да и известность у него не только общенациональная, но и всемирная. Фото Тао-пуэбло обычно украшают любое издание, посвященное американским индейцам.

Не разрушает ли тесный контакт с белым человеком быт и культуру индейцев? Разрушает, говорят традиционалисты — и стараются не допускать к себе чужих. Нет, считают пуэбло, контакты, хотя и влияют на индейцев, зато побуждают сохранять традиции и культуру. Хотя бы для того, чтобы не иссякал доходный поток туристов.

За день до посещения Тао-пуэбло, в каньоне Банделиро, в сотне километров от Таоса, мы лазили по интереснейшему памятнику индейской цивилизации — пещерному городу XII века. Задержавшись в дороге, прибыли туда, когда уже смеркалось — к закрытию. Однако словоохотливые служительницы парка нас пустили и лишь посоветовали поторопиться, чтобы не блуждать на обратном пути в темноте по ущелью.

Таких национальных памятников — природных и исторических парков и заповедников — по Америке разбросано великое множество. Содержатся все они в образцовом порядке, отношение персонала к посетителям доброжелательное и доверительное. Хотя в том же Банделиро я видел надписи, аналогичные нашим — «Здесь был Вася П».

Оказалось, что до пещер полтора километра горной тропы, и мы, чтобы успеть засветло, припустились легкой рысцой — через сосновый лес, по легким мосткам над быстрыми ручьями. Справа в отвесной стене светлого слоистого песчаника зачернели пещеры. .Стрелки указателей все увлекали куда-то дальше, в глубь ущелья. Наконец тропа уткнулась в подножье скалы и перешла в вырубленные в камне отвесные ступени. Миновав несколько пролетов крутой лестницы и вскарабкавшись еще на четыре вертикально поставленные деревянные лестницы, я оказался в огромной пещере. Посередине ее каменного основания чернело квадратное отверстие, в котором виднелась еще одна деревянная лестница. Она уходила в «киву» — подземное святилище для тайных церемоний, где вожди курили когда-то священный табак.

Шумно отдышавшись и почти автоматически сфотографировав стены пещеры, покрытые толстым слоем древней копоти, я подошел к отверстию и заглянул вниз. В темной глубине чернели силуэты двух близко стоявших друг к другу женских фигур. Краснели огоньки их сигарет. Я отпрянул от люка и сделал предупреждающий знак отставшему Таю, с шумом карабкавшемуся по лестнице. Почему-то шепотом сообщил ему об увиденном.

Мы сели на камень и стали ждать. Через несколько минут из чрева кивы одна вслед другой появились не две, а три красивых женщины. Продолжая свой разговор, они сели на соседний камень, предоставив нам гадать, что привело их в это уединенное место в столь поздний час и заставило спуститься в холодное сырое подземелье. Впрочем, скоро мы познакомились. Оказалось, что перед нами три подруги — встречаются теперь, увы, редко, и вот договорились приехать сюда, на священную землю предков. Была в их блестевших глазах, во взглядах, в расслабленности поз какая-то недоговоренность. Может быть, причиною тому было содержимое их сигарет, больно уж сладковато пах дымок, но, в конце концов, нас это не касалось. Разве не они были наследницами этой древней культуры, не в этих ли пещерах жили и не в этой ли киве общались с богами их далекие пращуры? Я воспринимал их как хозяек этого мистического мира, как древних жриц... Это ощущение еще оставалось, когда мы пробирались потом по темному лесу к машинам, когда ехали по серпантину, следуя за красными огоньками их машин. Одна из них была художницей из Техаса, другая — владела художественной галереей в Таосе. Узнав о цели нашей поездки, они и посоветовали на прощанье непременно побывать в Таосе и в Тао-пуэбло.

Так мы попали в Таос. На следующее утро легко нашли галерею нашей новой знакомой — по вывеске с ее именем на центральной улице города, и, кажется, порадовали ее своим появлением. Ни единого посетителя в галерее не было, и хозяйка сидела со скучающим видом.