Если уходит, меняется традиционная культура, от народа остается лишь название. Жители городов, давно уже утратившие традиции и заполняющие пятую графу паспорта лишь по необходимости, часто смотрят на традиционную культуру малых народов только как на экзотику. Но это не только экзотика — это образ жизни.
Очевидную роль в консервации сельской общины дунган сыграло и то, что они — ревностные мусульмане. Да еще какие! Для них не только что киргизы почти не мусульмане, но даже узбекам они готовы делать замечания. Религия — сложная сторона жизни дунган, и при всем хорошем отношении некоторые «двери» остались для меня закрытыми...
Как-то мы рассматривали вышитые подушки — рукоделие одной девушки,— и я никак не мог разобрать несколько иероглифов из вышитой надписи. Спросил, естественно, что они значат.
— Девушки одна у другой, а то у матерей или бабушек срисовывают, ну, конечно, получается неточно. А что значит, не знают.
Для дунган создали письменность на русской основе. А ведь сложная политональная китайская фонетика почти не поддается записи европейскими буквами. В школах китайскому письму не учат, так что единственный доступный им печатный орган на родном языке — выходящая во Фрунзе газета «Шиюэдэ чи», то есть «Знамя десятого месяца» (октября, конечно).
Я гостил у своего друга уже неделю, когда узнал, что в селе готовится свадьба. Право, это большая удача! Ведь нигде так не сохраняются традиции, как в так называемых «обрядах жизненного цикла», сопровождающих рождение, брак, смерть. Впрочем, заняться чистой наукой на свадьбе мне вряд ли бы удалось...
Каждый дунганский двор наглухо закрыт высоким забором. Но в эти дни ворота закрывали только на ночь — хозяева и их родственники (скорее родственницы) приходили и уходили, хлопоча по устройству пира горой. Во дворе дощатые столы: кормить будут каждого, кто войдет.
За воротами поставили огромный казан, вмазанный в железную бочку,— очаг для плова. На кухне сидят — не выходят — полдюжины женщин. Кто занят тестом, кто мясом. Я заглянул в полутемную кладовую — три женщины были едва видны из-за гор капусты и моркови, которые они шинковали большими широкими ножами, скорее даже секирками — традиционным орудием китайских поваров.
За день до торжества на заднем дворе я чуть не споткнулся о тушу только что зарезанного барана. Братья жениха сноровисто свежевали его.
В день свадьбы жених появился во дворе, когда мы уже сидели за чаем. Заметно было, что ему несколько не по себе. Снял шапку — и мы с трудом сдержали смех: волосы были тщательно сбриты в ритуальной бане поутру. Новая прическа, когда отрастут волосы, будет принадлежать уже женатому человеку. Позже он облачился в ненадеванный костюм, новый плащ и шляпу — все по современной моде.
Когда стали стекаться гости, матери и отцу жениха навели черные круги под глазами и вокруг рта, красным вымазали щеки и нос. Так положено. На языке китайского театра такой грим соответствует маске духа подземного царства. Ислам был тут ни при чем.
В тот день я не мог определить, когда завтрак перешел в обед, а затем так же незаметно превратился в ужин. Еду приносили непрерывно. Отодвинув очередную чашку, уже пустую, я тут же слышал из-за плеча голос кого-нибудь из хозяев:
— Кушайте еще, вы же ничего не попробовали!
Отказываться бесполезно. Так положено. С сознанием ответственности и ощущением некоторой тяжести я вяло продолжал ковырять палочками в салате.
Когда мне уже казалось, что от сытости я усну, все встали и куда-то пошли. Оказывается — за невестой, в дом ее родителей. По дороге друзья жениха болтали и смеялись, но чем ближе к дому, тем тише становилась компания. У порога мы сняли обувь. Вдоль стены парадной комнаты напротив входа сидели за низкими столиками старики и несколько односельчан средних лет. Все в чинных позах. Посреди комнаты — невысокий помост, покрытый ковром. Туда подтолкнули жениха. Он встал на колени, сложил руки, но шляпы не снял. Белобородый проповедник-ахун начал читать нараспев — явно не по-китайски. Как выяснилось, читает он Коран, и, конечно, по-арабски. Мне стали вполголоса объяснять: это наставления, как организовать семейную жизнь на праведных началах.
Наставления закончены, женщины внесли несколько маленьких столиков и еду. Сначала — подносы со сластями. Друзья жениха должны унести их с собой в карманах до последней крошки. Потом плов и чай.
Мы столпились в дверях, обуваясь, а когда вышли, во дворе уже стояла невеста, готовая покинуть родительский дом. Прощание было коротким — родители невесты спустя пять минут тоже отправились на свадьбу в дом жениха.
Читать дальше
