Вокруг Света: Журнал «Вокруг Света» №03 за 1989 год

— Почему ты плачешь? Все кончено, надо забыть.

— Мне стыдно быть счастливой после всего этого. Ты не можешь себе представить, какой одинокой я себя чувствовала... с того дня... Всеми брошенной... Мне необходимо было знать, что кто-то рядом... В этом трудно признаться, но я не хочу привыкать к несчастью, как мать Бернара.

Она улыбнулась и села рядом.

— Ну вот, все кончено. Больше не плачу. Я купила фрукты. Ты любишь клубнику и персики?

— Я тоже хотел, чтобы кто-то был рядом со мной. С первой нашей встречи.

— Не будем больше говорить об этом. Обещаю тебе. Но объясни все-таки, почему старик так ненавидел Бернара и его отца? Это не секрет?

— Нет. Во всех парижских редакциях, наверное, ищут сейчас ответ на тот же вопрос. Андре Вейю ничего не имел против семьи Тиро. Он видел Бернара раз в жизни, в Тулузе. И думаю, что он вовсе не знал его отца, Роже.

— Значит, он сумасшедший?

— Нет, обыкновенный чиновник. Он начал карьеру двадцатилетним служащим в Тулузе в префектуре полиции. В 1938-м. Не прошло и года, как он стал заместителем ответственного секретаря. В 1940-м организовал прием французов, бежавших с севера, от немцев. В следующем году ему поручили дела беженцев.

Вейю старательно выполнял все инструкции вишистско-го правительства. Именно он занимался отправкой в пересыльный лагерь Дранси целых семей. Вместе с ним в префектуре работал Лекюссан. По количеству детей, отправленных в нацистские лагеря смерти, они опередили все другие районы Франции. Часть французских чиновников нарочно путала документы, направляя гестаповцев по ложным путям. Но не в Тулузе. Вейю из усердия даже опережал немецкие планы и приказы. У нас бы никогда не было столько погибших, не имей нацисты услужливых сотрудников среди французов. Из Пиренеев вывозили даже тех детей, которым не исполнилось двух лет, хотя, по распоряжению Петена, их можно было не трогать.

— Но в то время отец Бернара был ребенком.

— Роже Тиро родился в Дранси — вот в чем дело. В свободное время он писал книгу об истории родного города. Самого обычного города, во всяком случае, до создания в нем концлагеря, который принес ему печальную известность. Отец Бернара обратил внимание на непропорционально большое количество детей, присланных в лагерь из района Тулузы И постарался понять причины. Для этого поехал в Тулузу, посетил сначала мэрию, потом префектуру. Просматривая документы на буквы «Де», он быстро смекнул, что виновником небывалого числа сосланных детей был местный чиновник, подписавшийся инициалами А. В. К несчастью, должность главного архивариуса города занимал Лекюссан. Он-то и предупредил Вейю о том, что бумагами того времени интересуется какой-то историк.

Клодин прервала меня.

— Но разве после освобождения не было расследования, которое определило вину каждого?

— Конечно, было. Но Вейю и Лекюссан не дураки. Почувствовав в начале 1944 года, что сотрудничество с немцами пора прекращать, иначе придется держать ответ, они приложили немало усилий, чтобы связаться с Сопротивлением. В результате после изгнания фашистов Вейю даже получил награду за храбрость. Никто не мог бы оговорить человека с орденом на груди. И он продолжал делать карьеру. В 1960 году ему поручают тайную миссию: сформировать группу для ликвидации активных руководителей ФЛН. Год спустя в задачу группы включают борьбу с ОАС.

Когда в 1961-м Лекюссан предупредил его о розысках Роже Тиро, отца Бернара, Вейю самым естественным образом использовал одного из своих людей, Пьера Каза. Понятно, он не открыл настоящую причину уничтожения Тиро. Еще неделю назад, когда я говорил с Казом, полицейский был уверен, что прикончил тогда опасного террориста. Он воспользовался демонстрацией алжирцев 17 октября, чтобы выполнить задание. Бернар Тиро, работая с рукописью отца, тоже обратил внимание на количество высылаемых из Тулузы детей, сделав те же выводы. Потому и его ждала та же участь. На сей раз от руки самого Вейю. Двадцать лет спустя.

— Думаешь, газеты об этом напишут?

Я не мог сказать ей, что мне уже приказали не поднимать шума. В министерстве готовили для граждан более подходящее объяснение. Иначе они могли бог весть что подумать о людях, охраняющих общественный порядок.

— Все, конечно, не напишут, но какую-то часть вынуждены будут опубликовать.

Клодин прижалась ко мне. Я замолчал, гладя ее волосы.

Перевели с французского А. Игнатов и М. Макаровская