Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1973 год

Эскимосская лодка-каяк выдержала испытание в течение тысячелетий. Легкий, эластичный остов, изготовленный из брусков плавника, пригнанного в Гренландию морским течением с берегов далекой Сибири или Северной Америки, эскимосы обтягивали большими кусками кожи свежезабитых бородатых тюленей. Эти кожи, гладко выделанные, без следа шерсти, эскимосы сшивали с помощью костяной иглы швом, который не дырявил обшивки.

Каждый охотник сам строил себе каяк, сообразуясь со своим ростом. Эта самая юркая лодка в мире имеет обычно около шести метров в длину, всего полметра в ширину и четверть метра в высоту. Роль «амортизаторов» играют куски кости моржа, помещаемые на носу и корме. Снизу прикрепляются клыки нарвала, чтобы предохранить лодку от удара о льдину. Ни один эскимос не умеет плавать — да и к чему это? В ледяной воде арктического моря долго не продержаться.

Круглое отверстие, через которое охотник залезает в каяк, обязано быть очень маленьким, края его должны плотно прилегать к телу. Таким образом, охотник образует одно нераздельное, водонепроницаемое целое со своей юркой лодкой. Когда резкий удар волны переворачивает каяк вверх дном, эскимос одним движением руки под водой легко выправляет лодку.

Сегодня спортсмены всего мира мастерят легкие лодки по старинному эскимосскому образцу, пользуясь вместо кожи пластиком или прорезиненным полотном.

Слова «каяк» и «иглу» вошли во многие языки, равно как и «анорак» — куртка с капюшоном, надеваемая через голову. Сшитый из тюленьих шкур, анорак должен быть свободным, чтобы воздух — этот дополнительный изоляционный слой — мог беспрепятственно циркулировать под ним. Когда охотник во время продолжительного бега за собачьей упряжкой вспотеет, ему достаточно откинуть капюшон, чтобы испарина улетучилась через широкий воротник.

Эскимосская обувь — камики, состоящая из двух частей — внутренней, шерстью к телу, и внешней, шерстью наружу — также результат многовекового опыта. Обувь из тюленьей кожи не промокает, отлично сохраняет тепло, особенно если выстлать ее сухой травой или клочьями шерсти мускусного быка. Зимние камики из медвежьего меха глушат шаги охотника, а тюленьи камики для лета не скользят по льду.

Когда весной солнце в Арктике вступает на несколько месяцев в свои права, его лучи, отражаясь от каждой щербинки во льдах, больно режут глаза. Современные солнцезащитные очки, применяемые в последнее время полярниками, имели один крупный недостаток: пар замерзал на стеклах или пластике, покрывая их непроницаемой пленкой. Эскимос не испытывал этих затруднений. Тонкие костяные пластинки с узенькой горизонтальной щелкой отлично защищали глаза от ослепительного блеска солнца, не мешая в то же время видимости.

Высшим достижением изобретательности эскимосов является иглу — дом из глыб снега, единственного строительного материала, который всегда у них в изобилии. Жители северной Гренландии не понимали, что глыба снега пориста, содержит миллионы наполненных воздухом ячеек, что она плохой проводник тепла, а следовательно, превосходное изолирующее вещество; зато они по опыту знали, какой теплый дом из снега.

Строительство иглу в пути напоминает торжественный ритуал. Нужно видеть, как охотник священнодействует в этот момент. Невзирая на мороз или шквальный ветер, он медленно, сосредоточенно осматривается кругом. Ногой пробует наст, внимательно прислушивается к понятным ему одному звукам, через каждые несколько шагов глубоко вбивает гарпун в белый покров. Арктика научила его большой мудрости — не спешить. Инстинкт первобытного человека — этот извечный советчик — подсказывает, что не может быть никакой спешки там, где строится дом.

В пути охотник, настигнутый снежным бураном, может в течение каких-нибудь тридцати минут соорудить небольшое убежище, в котором помещаются двое или даже трое людей.

Тьма, холод, набухшие снегом тучи, леденящий ветер... Казалось бы, люди, живущие в этих исключительных климатических условиях, должны быть замкнуты, молчаливы и угрюмы, как мрачное небо над ними. Ничего подобного. Наоборот, они улыбчивы и безмятежны, пожалуй, даже больше, чем жители островов Полинезии.

«...Эскимосы производят впечатление счастливейших людей», — дружно подтверждают исследователи, прожившие не один год среди звероловов Гренландии. Эскимоса не сломит даже самая чувствительная потеря, ему чуждо понятие «вчера», он не терзается воспоминаниями о тяжелых моментах или сожалениями о прошедшей молодости. Он не придает значения понятию «завтра», не забегает мыслью в будущее, не беспокоится о том, что оно сулит ему. Важно только сегодня. Обладая неисчерпаемыми ресурсами юмора и безмятежности духа, он видит мир в светлых красках, радуется малейшей победе. А победу он усматривает во всем. Нужно видеть, как радуется охотник, возвращаясь с добычей. Да разве мало причин для радости? Не погиб во время охоты, благополучно вернулся к домашнему очагу, обеспечил семью пищей, может теперь залезть под шкуры на лежанку и выспаться всласть, может сразу же утолить голод, стоит только протянуть руку к мясу, которое он добыл, вырвал у окружающей его ледяной пустыни.