— Погаси-ка внутренней свет! — крикнул, не оборачиваясь, Сергей.— В стекле отражается!
Нигде, как на снегоочистителе, так не сказывается постоянное напряжение нервов и зрения. Уже через два-три часа работы приходит усталость. Важно, чтобы внимание человека не притупилось. Приобретают особое значение опыт, сноровка и автоматизм рук.
Панов слез с ящика и потянулся к своей сумке, откуда выглядывало горлышко молочной бутылки.
— Чертова работенка! — забрюзжал он.— Новый год и тот встретить толком не дадут. Почти три десятка лет уже маюсь...
— Помолчали бы, Иван Афанасьевич,— укоризненно оборвал его Сергей, яростно ворочая рукоятками на препятствиях и все так же напряженно вглядываясь в белое месиво.— Если бы мы все сидели дома на печках или за столом сейчас чокались, то поезда...
Он не успел окончить, как что-то резко стукнуло, раздался скрежет металла. Сергей рванул обе ручки на себя.
— Давай сигнал остановки, чего смотришь! — неожиданно накинулся Сергей на стоявшего рядом парнишку и включил красный огонь рабочей сигнализации.
Машинист резко затормозил, и Сергей быстро соскочил в снег.
Он осмотрел лобовой щит машины, крыло — все было цело, только в ярком свете фонарика блестел поцарапанный угол одного из ножей. Однако крепящие его болты держались прочно.
— Не слезайте,— сказал Сергей Панову, который, гремя инструментом, спускался со снегоочистителя.
Проскочили станцию. За ней пришлось открыть и левое крыло, так как снег здесь пухлой подушкой лежал на междупутье. И сразу же в снегоочистителе стало темно. Встречный поток воздуха подхватывал срезаемый крылом снег и бросал его на смотровые стекла. «Дворники» отказали. Тогда парнишка, топивший печь, схватил лопату, обмотал ее ветошью и, высунувшись по пояс в боковое окно, на пронизывающем ветру стал счищать налипающий снег.
— Куда ты, Андрюшка! С ума сошел! Сейчас сбавим скорость — не так слепить будет!
Но Андрей будто не слышал. Сергею пришлось с силой дернуть его за телогрейку, после чего из окна показалось белое, все в снегу лицо парня.
Сергей включил желтый сигнал, и снегоочиститель пошел медленнее.
Но не проехали и трех километров, как другой рабочий, стоявший слева, крикнул:
— Давление!
Сергей взглянул на манометр — стрелка его дрожала между цифрами 2 и 3.
«Неужели воздушная система повреждена? — мелькнула тревожная мысль, и Сергей быстро закрыл крыло.— Этого воздуха едва-едва для ножей хватит».
Давление в пневматической системе, приводящей в действие механизмы снегоочистителя, продолжало падать, и Сергей решил остановиться, так как внутри машины Панов никаких повреждений не обнаружил.
Быстро спустившись с лестницы, Сергей побежал к кабине машиниста.
— Воздух! — закричал он еще издали.— Воздуху не хватает!
Оттуда донесся ответ:
— Воздушный насос барахлит, но сейчас помощник исправит.
— Нашли время! Надо было раньше проверить!
— Проверяли... работал как часы. Но ведь всю дорогу без конца качаем. Перегрелся.
Появился и помощник машиниста. Он притопывал застывшими ногами и дышал на окоченевшие руки, держа рукавицы под мышкой.
— Поехали, исправил!
— Наконец-то! — обрадовался Сергей и бросился к снегоочистителю.
...Вот и граничная станция дистанции пути — участка, за который нес ответственность Сергей. Тут же на станцию прибыл пассажирский поезд, все время шедший вслед за снегоочистителем. Несмотря на поздний час и метель, на перрон высыпали веселые разгоряченные пассажиры, окончательно примирившиеся с тем, что Новый год им пришлось встречать в пути.
Через полчаса снегоочиститель тронулся в обратный путь по соседней колее. Рельсов не было видно — их скрывал снег. В свете прожектора был виден и соседний путь, по которому Сергей проехал совсем недавно. Его снова заносило...
До дома оставалось еще более тридцати километров, когда Сергей почувствовал, как страшно он устал. Воспаленные от бесконечного напряжения глаза закрывались сами собой, следить за сигналами становилось все труднее и труднее.
— Сергей Иваныч,— подошел к Киселеву Панов,— дайте постою за рукоятками. Я ведь двадцать шесть лет по нашим дорогам на снегоочистителях проездил. Все препятствия знаю наперечет. Вы не думайте, что я такой. Сгоряча давеча невесть чего сказал, а теперь сам жалею...
Сергей подумал и, чувствуя себя виноватым перед слесарем за то, что так резко тогда оборвал его, согласился.
Читать дальше
