Монастираки — блошиный рынок. Лавки и лавчонки образуют на нем улочки и тупики. Рональда тянули во все стороны, навязывали ему старую аттическую бронзу, предлагали почистить башмаки. Он спросил дорогу на улицу Леопосси, нашлись добровольные толмачи, и в мгновение ока вокруг Рональда собралась толпа. Греки — сердечный народ, и вся толпа жаждала оказать помощь заблудившемуся чужестранцу. Разгорелся спор, какой дорогой лучше идти, самые неистовые затеяли драку...
Двадцать минут двенадцатого! Обливаясь потом, Рональд пробивался вперед по нескончаемым переулкам, которые нельзя было отличить один от другого. Человек пятьдесят ретивых помощников не отставали ни на шаг, спор и крики не затихали. Наконец Рональда подтолкнули к маленькому дому.
— Спасибо. А теперь вы можете идти. Вы очень любезны, но меня ждут здесь одного.
Слова эти не возымели действия. Проделав с Рональдом столь долгий путь, его свита решила ждать до конца. С душевным трепетом Рональд постучал в дверь. Ему открыла косоглазая приземистая женщина с густой черной бородой.
— Кирос Кассагалис, — неуверенно произнес Рональд.
Доброжелатели громким нестройным хором, как в древних греческих трагедиях, повторили имя. Женщина, казалось, поняла.
— Ochi, — сказала она в ответ.
Слово прозвучало как «о"кэй» (Как это ни странно, по-гречески оно означает «нет» (Прим. автора).) , и Рональд, оттолкнув хозяйку, бросился в дом. На ходу он потянулся за пистолетом и с ужасом вспомнил, что оставил его на постели в номере...
Женщина закричала ему вслед. По ее тону было ясно, что Рональд здесь — незваный гость. Но он не мог терять времени на объяснения. Он помчался по лестнице. Косоглазая не отставала, колотя Рональда метлой по спине. Снизу доносился возмущенный гомон — похоже, бывшие друзья не одобряли его действий.
Рональд ворвался на чердак и закрыл на засов дверь. На чердаке недавно кто-то был — валялись окурки, грязная мужская сорочка... Женщина вопила под дверью. Надо убираться, как бы она не вызвала полицию. За окном вилась по стене виноградная лоза. По ней можно спуститься во двор и сбежать. Рональд перекинул ноги через подоконник и вдруг заметил надпись на грязном стекле: «Х08. Бегите. Звоните 027—165. К». Разглядывать надпись повнимательнее Рональду было некогда.
Рональд укрылся в маленьком кафе неподалеку и с жадностью глотал сладкий и терпкий турецкий кофе. Костюм у него был изорван, измазан, в волосах, словно у Диониса, застряли виноградные листья...
После второй чашки Рональд немного успокоился, подошел к стойке, набрал номер 027—165 и почти сразу услышал приятный мужской голос.
— Кирос Кассагалис, — сказал Рональд.
— Ne, — вежливо ответил голос. Ответ, несомненно, был отрицательный (Однако по-гречески это означает «да» (Прим. автора).).
— Извините, — Рональд уныло повесил трубку.
Он заметил часы над стойкой — две минуты двенадцатого. Почему же на его часах две минуты первого? И все неожиданно встало на свои места. Накануне вечером в самолете, когда все ставили часы по афинскому времени, Рональд от волнения напутал и перевел свои на час вперед. Теперь ясно, почему Димитриос утром опоздал и почему Кассагалиса не было в том доме. Нужно вернуться туда, Кассагалис, наверно, ждет. Преисполнившись надежды, Рональд стал осторожно красться назад к калитке в заборе, через которую он убежал. В пять минут двенадцатого Рональд был на месте. Как теперь снова пробраться в дом, обманув бдительность хозяйки? И вдруг раздался оглушительный взрыв. Дом медленно осел и развалился, поднялось густое облако пыли, на дорогу посыпались камни и обломки.
У Рональда душа ушла в пятки — бомба предназначалась ему и, очевидно, Кассагалису. Шатаясь, Рональд побрел назад в кафе и там хрипло попросил: «Ouzo!» Это греческое слово он знал хорошо.
«Ouzo» — приятный, мягкий напиток. По вкусу он напомнил Рональду анисовые леденцы, излюбленное лакомство его детства. Рональд проглотил подряд шесть рюмок. Хозяин восхитился, но сделал ему знак, что хватит.
— Весь «ouzo» Греции не зальет моего горя, — еле ворочая языком, пожаловался Рональд. И вдруг отчетливо понял, что может легко и просто положить конец всем бедам. Нужно вернуться в отель, собрать вещи, взять билет на самолет и домой — в Лондон, на Кенгуру-Вэлли, в свою конуру, единственное место, где он чувствует себя в безопасности. Рональд хватил еще несколько рюмок в честь этого мудрого решения и покинул кафе.
Читать дальше
