По улицам рабочих кварталов мчатся на бешеной скорости автомобили, из окон которых беспорядочно стреляют по прохожим. В канавах, у дорог и в глухих переулках находят трупы мужчин и юношей с мешками на голове. Многих жестоко пытают перед тем, как пустить пулю в спину. Бывалые полицейские говорят, что им не приходилось еще видеть таких зверств. Террористы нападают на девушек и мальчишек, вырезая на руках и спине три заглавные буквы названия своей организации. В январе прошлого года они обстреляли автомобиль, доставляющий рабочих-католиков на завод фирмы «Роллс-Ройс» в городке Дандональд у Белфаста. Трое убитых. В паб Богсайда, католического гетто Дерри, вошли двое в масках и разрядили автоматы в толпу у стойки, убив пятерых наповал. В Белфасте прошили очередью городской автобус, в котором возвращались с работы домой жители католического гетто Терфлодж. Год спустя на строительной площадке в городке Ньютаунэбби, графство Антрим, во время обеденного перерыва появились двое в масках. «Кто здесь протестанты, стать на колени!» — прозвучал приказ, а по оставшимся стоять прошлись из автоматов. Двое убиты, трое ранены. Через несколько дней упали под пулями два человека, выходивших из паба в Фоллз-роуд. Всего не перечислишь.
...А Томми Херрон все говорит. Словно внутри у него магнитофон, и достаточно нажать кнопку, чтобы полились заученные фразы. Я и не ожидал услышать что-то новое, просто хотелось взглянуть поближе на главарей АОО, но становится нестерпимо тошно от мрачных масок и серых облупленных стен, тошно и противно смотреть на уродливую марионетку, возомнившую себя «политическим лидером».
Спрашиваю: «А нельзя ли познакомиться с рядовыми членами вашей ассоциации? До сих пор мне приходилось видеть их только на уличных демонстрациях». Томми Херрон колеблется. Еще куда ни шло — принять дотошного репортера в штаб-квартире, адрес которой постоянно меняется, но допустить его к «парням»... Стоит ли? В разговор неожиданно вступает сосед Херрона с короной майора на погонах. «Это можно устроить, — говорит он. — Думаю, русскому журналисту будет полезно посмотреть на боевые учения». Майору, видно, не терпится похвастаться.
Распрощались сухо. Никому и в голову не пришло подать руку. На улице все тот же «авэнджер». Завязывать глаза не стали. То ли посчитали излишним, то ли просто забыли. Можно было познакомиться с районом, приютившим штаб-квартиру Ассоциации обороны Ольстера.
Убогие, облезлые домишки, тесно прижавшиеся друг к другу в поисках опоры. Одинаковые, как солдаты в строю. Окна без занавесок, кое-где выбитые стекла. Нигде ни дымка, хотя довольно холодно. Печи растапливают, видно, только когда готовят обед. Узкие, как лесная тропинка, тротуары, заваленные бумажными пакетами, обрывками газет, огрызками, осколками бутылок. Из рыбной лавки тянет характерным противным запахом. Собственных машин, конечно, нет и в помине. Поперек дороги местами деревянные рогатки, увитые колючей проволокой. Трудно представить больший контраст с фешенебельным кварталом, где находятся апартаменты «фюрера» Уильяма Крейга.
Мне как-то случилось брать у него интервью, и осталось воспоминание об аккуратных двухэтажных домиках, построенных по индивидуальным заказам и далеко отстоящих друг от друга, в окружении садиков, кустов роз и тщательно подстриженных лужаек. Район, не затронутый волной насилия, которая, казалось, захлестнула весь Белфаст. Никаких следов пожарищ, все стекла в окнах целы. Не видно солдат и полиции, встречающихся на каждом шагу в центре и в рабочих кварталах. Вооруженная охрана располагается на контрольно-пропускных постах, на подступах к жилью богачей; а на улицах тихо и прибрано, все дышит спокойствием и достатком. Не то что рыбной лавке, даже табачному ларьку не позволят разместиться в таком районе, чтобы «не портили общий вид». За продуктами посылают прислугу либо ездят в магазины в центр города.
В доме Крейга советских журналистов ждали. На столах батарея бутылок дорогого виски и французского коньяка, бренди и вина. Хрустальные бокалы, серебряные приборы и тарелки дорогого фарфора. Но главной примечательностью был, конечно же, сам хозяин, упитанный мужчина с самодовольным лицом переростка-второгодника. Он не говорил, а изрекал, так умело скрывая свои мысли, что зачастую сам их не мог обнаружить, и тогда важно замолкал, как бы давая собеседнику возможность осознать значительность минуты общения с великим человеком. Все его разглагольствования сводились к мысли о том, что только такие люди, как Крейг, могут править в Северной Ирландии, а поскольку у власти сейчас стоят другие, можно использовать любые средства, дабы установить надлежащий порядок...
Читать дальше
