Вокруг Света: Журнал «Вокруг Света» №10 за 1977 год

— Значит, в прошлом веке коррида уже приобрела нынешний вид?

— Нет, это не совсем так. Правила в целом сохранились с тех пор до наших дней. Однако сто, даже пятьдесят лет назад коррида была куда более опасной, чем сейчас. Тореро погибали и получали увечья чаще, чем ныне. Дело в том, что тогда они работали с быками-пятилетками, вес которых достигал шестисот килограммов. Такой гигант утомлялся гораздо меньше, чем нынешние, четырехлетки, которых ввел в корриду Хуан Бельмонте уже в нынешнем веке. Это новшество сделало корриду более артистичной и, я бы сказал, изящной...

Мы рассматриваем плащи и шпаги, пожелтевшие фотографии и муляжи мощных бычьих голов. Эту коллекцию начал собирать еще сто лет назад отец Карлоса, и теперь в Севилье, а может быть, и во всей Испании, не найдется частного собрания, которое могло бы сравниться с сокровищами финки «Хуан Гомес».

Между прошлым и будущим

Эдуардо Саборидо еще молод: ему всего тридцать шесть лет, на вид не дашь и тридцати. А позади у него уже несколько лет подполья, с десяток арестов, полдюжины судебных процессов, по одному из которых — приговор к двадцати годам тюремного заключения. Отсидел он из них четыре с половиной года. «Послужной список», как видите, довольно богатый, но, если учесть, что речь идет об испанском коммунисте и профсоюзном вожаке, такая биография отнюдь не может считаться чем-то из ряда вон выходящим.

Встретиться с Эдуардо нам посоветовал еще в Мадриде Марселино Камачо — член ЦК Компартии Испании и руководитель национального секретариата Рабочих комиссий (1 Рабочие комиссии — появившиеся в конце 50-х годов профсоюзные организации испанских трудящихся. Раздраженные их растущей — в противовес официальным и послушным правительству «вертикальным» профсоюзам — ролью в мобилизации рабочих на борьбу за свои права, франкистские власти запретили Рабочие комиссии в ноябре 1967 года, после чего эта боевая организация трудящихся ушла в подполье и была вновь легализована лишь в 1977 году.). Поэтому в первый же свободный вечер после приезда в Севилью я созвонился с Эдуардо, и он с готовностью согласился встретиться с нами в отеле. Учитывая, что ситуация в стране сложная — ни компартия, ни Рабочие комиссии в те дни еще не были легализованы, а правые силы не прекращали антикоммунистических провокаций, — мы прежде всего показали Эдуардо наши документы. Мы понимали, что друзьям нужно соблюдать максимум осторожности и сохранять бдительность. Эдуардо улыбнулся, отшучиваясь. Заказали бутылку вина, что в Испании является непременным атрибутом задушевной беседы. За окном моросил нудный зимний дождик, омывающий оранжевые мандарины на Пласа Нуэва. Официант долго откупоривал бутылку «Риоха Алта», а потом тер салфеткой идеально чистый стол. Мы молчали, официант топтался возле нас, старательно глядя в сторону, потом отошел. Теперь можно было поговорить. Но сначала тост за дружбу, за успех испанских коммунистов, прошедших через без малого сорок лет подполья и продолжающих сейчас в новых сложных условиях борьбу за демократизацию страны.

Мы расспрашивали Эдуардо о его жизни, о ситуации в Севилье и в Андалузии, ведь он является одним из руководителей Рабочих комиссий этого района, и каждый день, каждый шаг в его жизни связаны с не затихающим ни на минуту рабочим движением, борьбой трудящихся за новую Испанию, за ликвидацию наследия франкистского прошлого.

Он начал свою трудовую жизнь мальчиком на побегушках, в небольшой адвокатской конторе в Севилье. Семнадцати лет пошел работать на авиационный завод. Это было время, когда в Андалузии, как и по всей Испании, резко активизировалась классовая борьба, а внутри контролируемых правительством профсоюзов стали создаваться Рабочие комиссии. Двадцатитрехлетний Эдуардо избирается в руководящий орган «вертикального» профсоюза на своем заводе.

— Мы стремились, как учил в свое время Владимир Ильич Ленин, сочетать подпольную работу с максимальным использованием легальных форм борьбы, продвигая наших людей в официальные синдикаты, — рассказывает Эдуардо. — Именно на нашем заводе была организована первая в Севилье Рабочая комиссия. Чтобы не дразнить власти, ее первые заседания проводились во время разрешенных трудовым законодательством коротких перерывов «на бутерброд»... Естественно, очень скоро имя Эдуардо попадает в полицейские картотеки, ему несколько раз «по-дружески» советуют не заниматься политикой, «не будоражить рабочих», иначе «будут приняты меры». В 1966 году Эдуардо был избран вице-президентом профсоюза металлистов Севильи, и в том же году принимаются обещанные полицией «меры»: его арестовывают, затем заносят в «черные списки», запрещая впредь заниматься профсоюзной деятельностью. Потом было еще много арестов и судебных процессов, в том числе один из самых нашумевших: так называемый «процесс по делу № 1001» в 1973 году, когда франкизм пытался загнать за решетку всех вожаков Рабочих комиссий во главе с Марселино Камачо. И чем больше было репрессий и гонений, тем больше росли авторитет и влияние этих организаций, превращавшихся в боевой штаб испанских трудящихся.