— Вы продрогли... — сказал Кристине один из бойцов и потянулся за бутылкой.
Но командир накрыл его руку своей широкой ладонью:
— Погоди.
Мартинес снял с пояса оловянную флягу.
— «Пинолио». Неприкосновенный запас. Держу исключительно для торжественных случаев. — Он улыбнулся в усы, повернувшись к девушке. — Пополнение наших рядов именно такой случай.
Погонщик мулов, единственный пожилой человек среди этой молодежи, первым пригубил желтоватый обжигающий ром. Он взял гитару и запел «Мамашу Рамону», популярную песенку о веселой и языкастой крестьянке.
В тот вечер даже потанцевали немного: у парней появилась теперь партнерша. Но в основном говорили, спорили о положении в стране. Большинство считало, что дни Сомосы сочтены. Кое-кто полагал, что предстоит долгая борьба. Но все безоговорочно верили в победу. Начальник радиостанции Исидоро рассказал о программе действий после победы над диктатором, разработанной руководством Фронта.
Элой Монтехо вглядывался в лица новых товарищей. Юные, открытые, чистые лица. Хотелось побыстрее узнать их, понять, что привело к сандинистам. Это нужно и для того, чтобы лучше вести передачи. Он думал об этом, когда, услышав, что дождь утих, вышел из прокуренной палатки на свежий воздух.
Вода стекала с листьев, и звонкая разноголосица капели показалась ему похожей на звуки маримбы — будто кто-то ударяет палочкой по клавишам невидимого большого деревянного ксилофона. В ночи гортанно покрикивали попугаи. Элой уже привык, что партизаны всегда передвигаются бесшумно, но все же вздрогнул, обнаружив вдруг возле себя Исидоро. Словно прочитав мысли Монтехо, он стал рассказывать о тех, с кем юноше предстоит работать.
Сам Исидоро — это имя было его «номбре де герра» — оказался бывшим школьным учителем. Когда-то пробовал писать в городскую газету. Это и предопределило его партизанскую судьбу: ему, «почти журналисту», поручили возглавить «Радио Сандино».
«Совсем как у меня», — подумал Элой.
— Что привело меня к партизанам, спрашиваешь? Вопрос, на который ответить и легко и трудно. Неприятие диктатуры — вот легкий ответ. Устраивает он тебя? Нет? Ты прав. Диктатора ненавидят все. Почти все. Но далеко не все берутся за оружие. Так вот — обо мне: тебе это может показаться странным, но, пожалуй, главную роль в решении уйти в горы сыграла моя профессия. Да, да, мирная учительская профессия. Я преподавал историю. Каждый день, зачастую прибегая к эзоповскому языку, например, когда речь шла об Аугусто Сесаре Сандино, я учил ребят добру, справедливости, любви к свободе и ненависти к любому угнетению. Но со временем задумался: «Что толку в моих уроках, если за порогом школы детей поджидает действительность, исполненная зла и насилий? Ведь мои благие поучения не в состоянии что-либо изменить». Так я решил принять участие в борьбе...
Иной была история Педро Мартннеса — единственного на радиостанции, кто не взял себе фронтового псевдонима. У него была младшая сестренка, шестнадцатилетняя хохотунья, с которой они жили вдвоем в небольшом городке. Однажды она с подругой и двумя товарищами по школе отправилась в воскресенье за город. Поехали на стареньком «рено», выпрошенном подругой у отца. Они весело провели время, а когда возвращались, при въезде в город заглох мотор. До начала «комендантского часа» оставалось минут сорок, и ребята вместо того, чтобы бросить машину и бежать к остановке автобуса, принялись копаться в моторе. Появился патруль: «джип», ощетинившийся винтовками солдат. Хотя «комендантский час» еще не наступил, национальные гвардейцы схватили подростков и увезли с собой. Исидоро умолк и с горечью закончил: — На следующий день крестьяне нашли тела застреленных парней возле дороги. Поодаль, в кустах, обнаружили девочек. Сестра нашего командира лежала лицом в траве. В спине у нее торчал солдатский нож.
Из-за туч выглянула луна, круглая, красноватая, словно раскаленная монета. Стала видна вся поляна. На ней перед самой палаткой два высоких шеста, между которыми провисла антенна.
— Оборудование радиостанции, как я понял, портативное? — спросил Элой.
— А как же иначе? Нам приходится все время кочевать. Иначе засекут. Впрочем, «оборудование» слишком громкое слово. У нас всего-то радиопередатчик марки «Коллинз» да блок питания — две металлические коробки. Еще, естественно, магнитофон, пишущая машинка — ваше будущее оружие. Чтобы перевезти всю аппаратуру, достаточно двух мулов.
Читать дальше
