— Как острова превращаются в материк, видели? — серьезно спросил Михайлов, подойдя ко мне и перекидывая ремень бинокля через голову.
— Видел, — тоже вполне серьезно ответил я. — С катера, когда по Ангаре ходили.
— И как вам этот пейзаж?
Михайлов повернулся лицом в сторону острова и вскинул бинокль к глазам. Так он стоял несколько секунд, вращая двумя пальцами винт наводки на резкость. А потом вдруг, словно не поверив своим глазам, опустил бинокль: «Что такое?»
И снова принялся смотреть в бинокль, приговаривая: «Что за чертовщина? Что?..»
— Валентин, заводи машину и быстро на перемычку,— крикнул Михайлов шоферу, и мы сразу же уехали.
Перемычку я и сам был не против посмотреть еще раз, тем более не с палубы катера, быстро прошедшего мимо острова, а теперь уже стоя двумя ногами на твердом грунте, насыпанном в Ангару,— там, где совсем недавно река без всяких препятствий катила свои воды.
Михайлов нервничал, ерзал на сиденье и беспрестанно тарабанил пальцами по лобовому стеклу.
Машина резко свернула налево, и под визг тормозов мы скатились с дороги на другую дорогу, не менее широкую, но свеженакатанную. Это и была длинная перемычка, соединяющая левый берег Ангары с островом.
Навстречу нам шла колонна тяжелых КрАЗов. И хотя было шесть часов вечера, солнце и не думало уходить за горизонт, а стояло высоко в зените, прямо над островом и перемычкой, и лучи его высвечивали дно реки, лица людей, снующих во все стороны по перемычке. Лица же шоферов, сидящих за рулями покрытых пылью машин, были стального цвета. И вода в Ангаре в эти часы была тоже стального цвета.
— Сто-о-ойте! — закричал Михайлов, выскакивая из машины, даже не дождавшись, когда она остановится у конца перемычки. — Прекратить работы!
Но его или не слышали, или делали вид, что не слышат.
А увидел я вот что: от конца перемычки до острова оставалось каких-нибудь полметра. Люди легко перешагивали туда и обратно. Но именно в это, не засыпанное еще место устремлялась Ангара. Один за другим беспрерывно подходили к концу перемычки груженные скальной породой и землей КрАЗы. И казалось, еще чуть-чуть — и остров будет соединен с левым берегом. В воду ссыпались тонны земли и камня. Но сильная струя воды размывала берег острова, и расстояние между перемычкой и кромкой острова не сокращалось. И тогда, как узнал я потом, кто-то предложил: «Ангара у острова неглубокая. Давайте из досок собьем щиты и загородим ими часть берега острова, которую размывает». Одним понравилось это предложение, другие призадумались: «Река в секунды оторвет доски от острова и унесет их».— «А мы держать будем, чтобы не унесла, — нашелся кто-то. Все вместе будем держать». Рискованно. Но люди решились.
Сбили щиты, опустили в воду — и все, сколько было на острове людей и кому хватило места, навалились грудью на края щитов. КрАЗы еще проворнее стали подходить и ссыпать землю и камни. И когда перемычка вплотную приблизилась к щитам, плотно прижав их к острову, все разом отпустили щиты и так же разом отошли назад, словно волна откатилась. Пока люди поздравляли друг друга, пожимали руки, Михайлов прошел по перемычке на теперь уже бывший остров.
— Все в порядке, Игорь Борисович, — крикнули разом несколько человек.
Внешне Михайлов был спокоен, но только внешне:
— А если бы Ангара вас в воду сорвала?
— Так не сорвала же. Готова перемычка.
— Кто предложил так работать?
— Все.
— Идея чья, первым кто высказал? Что, все в один голос, что ли?
Ребята молчали.
— Ну я. И не вижу в этом криминала.
— Чебанов! — погрозил пальцем Михайлов, обведя всех взглядом. — Я твои фокусы, Федор, по Усть-Илимску помню. Главного инженера в известность нужно было поставить... Хотя бы.
Мы возвращались в поселок. В дороге Михайлов не проронил ни слова. И только потом, когда шли не спеша по главной улице поселка, Игорь Борисович тихо сказал, похоже, скорее для себя:
— Молодцы ребята. — И сразу оживился, обратился ко мне: — А вы просили меня показать на строительстве участок, где бы работа только начиналась. Вот и увидели. Разве это не начало?
Ангара, Богучанская ГЭС Л. Станиславов Фото автора
Четыре пятых территории Корейской Народно-Демократической Республики — горные хребты, покрытые лесом. По ущельям и узким долинам сбегают ручьи и речки. Их прозрачная вода бьется о камни, рассыпается мельчайшими брызгами, низвергается водопадами. И поэтому не случайно корейцы называют свою страну «Три тысячи ли, вышитых шелком и серебром».
Читать дальше
