Вокруг Света: Журнал «Вокруг Света» №10 за 1983 год

Вечерело. Казалось, теплый, ясный воздух поднимается к золотистому небу от самих виноградников, словно они медленно и незаметно сочили, испаряли этот вечер и тишину, насыщенную терпким, густым запахом лозы и трав.

Я с трудом мог представить, что завтра меня ожидает встреча с большой многоголосой стройкой: в Тараклии располагалось объединение Югводстрой — эпицентр большого строительства, связанного с обводнением юга Молдавии...

Не торопясь шел я мимо виноградников, когда меня обогнал парень в темном костюме с ярким целлофановым пакетом в руках. Из пакета торчал батон белого хлеба. Парень вдруг остановился, резко повернулся и начал рассматривать меня с откровенным интересом.

— Ты наверняка новенький, причем приехал сегодня или вчера, точно? — спросил он.

— Ну и что? — Я, признаться, растерялся от такого вопроса.

— Вижу, что не местный. Иван. Иван Топал,— сказал мой неожиданный знакомый и протянул руку. — Пойдем ко мне в общежитие, перекусим, поболтаем, а?

В комнате Ивана на первом этаже общежития было светло и чисто. Он вывалил на стол продукты из пакета и, разрезая хлеб, другой рукой щелкнул клавишей проигрывателя. Заиграла музыка, и по белому пластмассовому экрану над кроватью поплыли цветовые пятна.

— Цветомузыка. Сконструировал сам,— не без гордости пояснил Иван.— Пространство вообще надо обживать сразу, а музыку я люблю, под нее думается легче. Еще в детстве, когда паял что-нибудь, то только под музыку, елки зеленые...

Мы проговорили с ним до глубокой ночи. Под тихие мелодии, которые, казалось, исходили из распахнутого настежь окна, из самой ночи, непостоянной и мерцающей, подобно густому туману. Иван вспоминал село Конгазчик, в котором родился и которое находилось в ста километрах отсюда. Он говорил, что первое время после приезда на стройку его посещало отчаянье, потому что он думал, что здесь двигаются тонны земли и тысячи людей штурмуют стихию. Увидел же... Котлован. Канал, только-только намеченный... Плотину, только-только отсыпанную. А море, которое должны были построить, это море жило лишь в словах и проектах...

— Но потом я понял, что стройка — дело тяжелое, будничное. Это ежечасное накопление силы, чтобы однажды... в один день... в одну минуту... оглянуться и увидеть все разом! Одним разом! — громко повторил Иван.

В эту секунду я увидел перед собой взрослого серьезного человека с очень юным лицом. Со спокойными, сосредоточенными глазами, в глубине которых мелькнула восторженность.

...В кабинете генерального директора объединения Югводстрой Евгения Анатольевича Лебедева звучали вопросы, проговаривались цифры, сыпались просьбы, шелестели бумаги. Я было подумал, что день этот авральный, но потом, присмотревшись, понял, что так было, наверное, и вчера, так будет и завтра, пока разворачивается, набирает силу эта большая стройка. Притом сам Лебедев успевал набрать номер телефона, тут же ответить по селектору диспетчеру, подписать бумагу... Вдруг он проникновенно и очень тихо сказал, глядя прямо в глаза собеседнику с большим портфелем:

— Слушай, ты подумай, а... Ну хоть попробуй подумать, а? Потом придешь... Я тебя очень прошу, подумай...

И человек с портфелем кротко ответил:

— Да, да, Евгений Анатольевич, надо подумать. Пожалуй, подумаю... — и закрыл за собой дверь.

— Итак,— Лебедев жестом пригласил меня подсесть ближе к столу. — Постараюсь коротко изложить суть дела. — Он встал и подошел к большой карте, висевшей на стене кабинета. — Смотрите, это Дунай. — Его палец лег на темную змейку реки, потом ткнулся в юг Молдавии. — Это озеро Ялпуг. Их мы соединяем каналом. Вода пойдет из реки в озеро, затем с помощью двух насосных станций и водохранилища воду поднимем на высоту двести метров в верхний магистральный канал. Большую воду дадим. Большую! — со значением проговорил Лебедев.— Сто семьдесят тысяч гектаров земли напоим. Это половина всей площади, которую планируется оросить на юге республики. Мы строим одну из крупнейших оросительных систем союзного значения, сейчас первую очередь этой системы.

И опять распахнулась дверь. Снова появился мужчина с портфелем:

— Остаюсь, Евгений Анатольевич. Подумал!..

Я ловил попутку до плотины. Гудели потоки машин. ЗИЛы, МАЗы, КамАЗы шли то едино и цельно, подобно живому железному тарану, то растекались на перекрестках. Солнце шпарило сквозь марево пыли, а башенные краны вздымали к солнцу черные стрелы. Раздался резкий сигнал. Машина с бортовой надписью «Обслуживание средств связи» съехала на обочину.