Звуковой сигнал сообщает, что дверь открыта и я могу покинуть зону контроля. Еще один длинный и извилистый коридор, в котором броские объявления вновь и вновь напоминают, что любой входящий может быть подвергнут досмотру. Несколькими минутами позже, когда я разглядываю на песке следы, оставленные моими ботинками, слышу:
— Лучше не смотреть долго на землю, могут возникнуть нехорошие намерения.
Голос принадлежал сопровождавшей меня Бронуен Хоган, красивой женщине лет около сорока. Замечание сделано самым дружеским тоном, но вся окружающая обстановка словно говорила: правила тут суровые.
Бронуен добавила:
— По распоряжению служб безопасности здесь запрещено собирать камни.
Подобная атмосфера казалась мне тягостной, но, с другой стороны, я не мог и не восхищаться этой системой, которая ежедневно защищает круговорот огромных капиталов. Дирекция алмазной шахты, естественно, должна принимать всевозможные меры предосторожности, чтобы пресечь подпольную торговлю камнями. Попасть под подозрение может каждый, кто имеет возможность приблизиться к драгоценным камням, — от подручного-африканца до респектабельного руководителя-европейца, — здесь запросто и даже не ведая этого можно оказаться причастным к преступлению.
Надо быть исключительно честным, чтобы найти в себе силы отказаться от возможности заработать целое состояние в один момент. Необработанный алмаз в два карата можно продать за несколько тысяч долларов. За горсть «камешков» можно купить дом в Европе, в общем, обеспечить себе приятную и спокойную жизнь. Игра стоит свеч, потому что за такую кражу наказание не так уж сурово.
Я являюсь гостем КДМ — корпорации «Консолидейтид даймонд майнз», компаньона известной южноафриканской компании «Де Бирс», которая контролирует 80 процентов мирового производства алмазов. Рудник Ораньемунд у устья реки Оранжевой — самое богатое месторождение алмазов в мире. Меня, конечно, интересует сам процесс добычи камней, но мне хочется проникнуть и за кулисы системы безопасности, хотя я с первого же момента обнаруживаю: эта тема запрещена в официальных разговорах. Все вопросы о подпольной торговле тут же наталкиваются на классическое — никаких комментариев».
Слух о моем интересе к этой деликатной теме разлетается очень быстро, и на третий день я вдруг получаю привлекательное предложение, хотя и не очень связанное с целью моих расспросов.
— Хочешь заключить сделку? У меня есть двадцать камешков от 0,5 до 2 каратов каждый. Цена самая низкая из всех возможных. Как, а? — Мой собеседник, подросток-африканец, советует провернуть сделку следующим же вечером. Так, за несколько минут можно стать обладателем весьма внушительного богатства. Да, нелегко оставаться честным в этом алмазном аду.
Несколькими днями раньше, в Виндхуке, Клайв Каули, заведующий отделом по связям с общественностью КДМ, объяснил мне, что 10 процентов алмазов, добываемых компанией, заканчивают свой путь на черном рынке.
— К нашей гордости, хоть и небольшой, могу сказать: в Сьерра-Леоне, к примеру, эта цифра почти в пять раз выше, — утверждает сотрудник службы безопасности, — контрабандно там «уплывает» половина всей продукции. В «алмазную зону» легко попасть, а с площади в 200 квадратных километров можно вынести порядочный «урожай».
Здесь, в Намибии, КДМ обладает неограниченными правами на так называемой «Рестриктид даймонд эриа» — охраняемой территории, которая простирается на 550 километров в длину и сотню в ширину. Доступ туда закрыт для всех, и попасть туда можно, только преодолев трое хорошо охраняемых ворот.
Разрешение на посещение шахты я получил благодаря личному распоряжению большого начальника — исполнительного директора КДМ Абеля Гоуера. Меня должны были встретить в 7.45 около ограждения «алмазной зоны» в 15 километрах от городка Рош-Пина. Рекомендовали не опаздывать: конвой, с которым я буду пересекать пустыню, ждать меня не сможет.
Я приехал за пятнадцать минут до назначенного срока, покрыв расстояние более тысячи миль по грунтовой дороге. Вскоре на горизонте возникло облако пыли, а еще через несколько минут у заграждения останавливается «ниссан». Водитель — в штатском, но с пистолетом на поясе, в руках — ключи от ворот, которые отделяют запретную зону от остальной Намибии. Это был рыжеволосый бур, который, проверив мое удостоверение личности, вернул его мне с заранее выписанным на мое имя пропуском.
Читать дальше
