В. Румянцев - Армия Севера. Сто дней. Состав армии в Бельгийской кампании 1815 года

Наконец, в конце ХIХ в. вышла в свет классическая работа академика Анри Уссе, очевидно лучшее, наиболее фундаментальное обобщающе-монографическое исследование по истории «Ста дней», из существующих во французской историографии и одно из самых полных в мировой, с широчайшим привлечением всевозможных источников. Несмотря на то что после этого появилось огромное количество публикаций, посвященных Бельгийской кампании, монография А. Уссе продолжает занимать заметное место в историографии Ватерлоо. Достаточно трудно найти серьезную работу по теме, где бы не было ссылок на этот труд, что несомненно свидетельствует о его высочайшем уровне 45. Согласно вычислениям А. Уссе, который использовал те же опорные документы, что и И.-Г. де Модюи, по состоянию на 9—10 июня (для 4-го армейского корпуса и резервной кавалерии на 1 июня, для императорской гвардии на 16 июня) численность соединений Армии Севера была следующей:

1-й армейский корпус – 20 731 чел.

2-й армейский корпус – 25 179 чел.

3-й армейский корпус – 18 105 чел.

4-й армейский корпус – 15 404 чел.

6-й армейский корпус – 10 821 чел.

Резервная кавалерия – 13 144 чел.

Императорская гвардия – 20 755 чел.

Всего 124 139 чел. 46Таким образом, А. Уссе, по сути, вернулся к выкладкам И.-Г. де Модюи, в которые внес некоторые дополнения и поправки, вследствие чего их расчеты, хоть и незначительно, но противоречат друг другу. Начиная со второй половины XIX в. и до настоящего времени французские исследователи в основном ориентируются на данные И.-Г. де Модюи и А. Уссе 47.

Какое-либо удовлетворительное объяснение того, что при одном и том же подходе к одним и тем же источникам получаются самые различные результаты, предложить затруднительно. Можно лишь предположить, что И.-Г. де Модюи и А. Уссе учитывали только цифры в графе «в наличии под ружьем» (présens sous les arms), тогда как Ж.-Б. Шарраса привел цифры из итоговой графы «личный состав» (effectif), в которую помимо находившихся «в наличии под ружьем» включались также «откомандированные» (détaches) и «отсутствующие» (absens). Как бы то ни было, приходится признать, что устранить или хотя бы правдоподобно объяснить указанные противоречия при подсчетах цифрового материала, содержащегося в одних и тех же документах, невозможно. В целом же эти не имеющие принципиального характера расхождения в оценках численности личного состава Армии Севера уже более двухсот лет сохраняются не только во французской, но и в мировой историографии. И современные исследователи, и их предшественники опираются на расчеты И.-Г. де Модюи, Ж.-Б. Шарраса и А. Уссе и в результате приводят цифры, располагающиеся все в том же диапазоне от 120—125 тыс. чел. 48до 128 тыс. чел. 49В настоящей работе основу цифровой информации составляют данные о численности французской армии на 9—10 июня, содержащиеся в корпусных рапортах, опубликованных И.-Г. де Модюи и в детализированном варианте представленных в исследовании А. Кудер де Сен-Шамана, в которых в известной степени точно показана численность Армии Севера перед началом Бельгийской кампании.

Проблема потерь французской армии также не получила окончательного решения, хотя по ней и существует обширная литература. Сложность решения этого вопроса обусловлена узостью источниковой базы, и, как представляется, при наличном фонде источников, определение размера общих потерь с достаточной точностью пока невозможно. Можно присоединиться к точке зрения одного из наиболее авторитетных исследователей проблематики военных потерь Г. Бодара, свыше ста лет назад справедливо отметившего, что хотя имелись все основания рассчитывать на то, что историография эпохи революционных и наполеоновских войн, включающая «обширную военную литературу на всех языках, предоставит военному статистику обильный материал, однако <���…> историк периода 1792—1815 гг. встретит серьезные затруднения, отчасти вследствие неудовлетворительного состояния французской отчетности» 50. В настоящее время, опубликованы только отдельные архивные материалы, позволяющие сделать лишь некоторые наблюдения, а сведения, содержащиеся в исследованиях по истории Бельгийской кампании носят отрывочный характер и приводятся без каких-либо референций и практически не поддаются проверке, поскольку документальных данных о потерях отдельных частей и соединений немного.

Одним из первых опубликовал цифры французских потерь Г. Гурго. По его данным, в сражении при Линьи они составляли 6,8 тыс. чел. убитыми и ранеными, при Катр-Бра – 4,1 тыс. чел. убитыми и ранеными, а общие потери 17, 18 и 19 июня – 18,5 тыс. чел. убитыми и ранеными и 7 тыс. чел. попавшими в плен 51. В дальнейшем можно констатировать планомерное движение по пути увеличения размера французских потерь. Так, Ж.-Б. Шаррас полагал, что в авангардных боях 15 июня потери Армии Севера составили 750 чел., в сражении при Линьи – 11 450 чел., при Катр-Бра – 4375 чел., при Ватерлоо – 31—32 тыс. чел. убитыми, ранеными и пленными, при Вавре – около 2 тыс. чел. и, наконец, при Намюре – 600—700 чел. 52При этом для Ватерлоо Ж.-Б. Шаррас указал на невозможность безоговорочно следовать данным, полученным путем вычитания из численности армии до сражения ее численности после сражения, с разностью показателей являющейся цифрой общих потерь. Для применения данной методики обязательно соблюдение двух условий: наличие достоверных сведений о численности армии до сражения и непосредственно после сражения. Основные силы Армии Севера, принимавшие участие в сражении при Ватерлоо, по данным Ж.-Б. Шарраса, насчитывали около 72 тыс. чел., а на 1 июля 1815 г. в них оставалось около 35 тыс. чел., из чего следует, что потери составили до 37 тыс. чел., включая отставших от своих частей и дезертировавших. Принимая во внимание последнюю оговорку, он сократил французские потери при Ватерлоо до вышеназванной цифры 31—32 тыс. чел. убитых, раненых и пленных.