Лия Кац - Художники в Удомельском крае

Тверской отдел народного образования поручил Бялыницкому-Бируле организовать в бывшей усадьбе Сигово мастерские трудовых процессов. Для преподавания в них были приглашены художники бывшего Строгановского училища, которые обучали крестьян разным видам прикладного искусства. Жена художника А. В. Моравова Елена Николаевна вела занятия по ручному вышиванию.

Художники занимались также и вопросами повышения квалификации учителей рисования. Сохранился характерный для того времени документ, датированный 7 июля 1919 года: «С 1 июля с. г. в мастерских открыты курсы для учителей рисования, куда и надлежит посылать всех желающих, предварительно снабдив их продовольствием в виду того, что в настоящее время в нашей местности ощущается острый продовольственный кризис» [22] ГАКО, ф. Р-488, on. 1, д. 154, л. 83. .

Как видно из этих документов, деятельность мастерских была широкой и разнообразной и пользовалась вниманием населения.

Однако в период острой классовой борьбы в деревне того времени кое-кому эта деятельность пришлась не по душе.

27 июня 1919 года в газете «Тверская правда» была опубликована анонимная статья под заголовком «Коммунары из коммуны «Чайка». В статье мастерские на даче «Чайка» были представлены в чрезвычайно неблагоприятном виде, их руководители обвинялись в различных нарушениях и злоупотреблениях.

Статья прозвучала, как гром среди ясного неба, и 18 июля 1919 года по просьбе заведующего губернским отделом народного образования в мастерских назначается ревизия. В состав комиссии по ревизии были включены как представители руководящих органов уезда и волости, так и художники—члены совета мастерских.

Пространный акт ревизии от 19 июля 1919 года дает подробную картину состояния дела в мастерских. На день ревизии в мастерских было 177 учеников — сама эта цифра говорит о популярности мастерских и о стремлении крестьян и их детей обучаться в них. В акте отмечалось, что «в настоящее время в даче «Чайка» имеется 3 живописных мастерских, одна — художественных вышивок и шитья, музей художественных образцов, столярно-резные мастерские и канцелярия государственных мастерских... Можно лишь сказать одно, что здесь, в мастерских, производится огромная и серьезная работа и она сама за себя говорит и ни в каких комментариях не нуждается... Заканчивая ревизию, комиссия считает своим долгом отметить нижеследующее: никаких нарушений или злоупотреблений в художественных мастерских не обнаружено, наоборот, во всем замечается образцовый порядок». Характеризуя статью в газете «Тверская правда», ревизия отметила, что «статья написана с явной корыстной целью, чтобы опорочить руководителей мастерских, запятнать их доброе имя, а их искусство свести на нет или сравнить его с простым ремеслом, где не требуется творчества, а лишь нужен навык» [23] ГАКО, ф. Р-488, on. 1, д. 154, л. 79, 79а. .

Кто же был автором статьи? Зачем понадобилось порочить хорошее, нужное народу дело? Прямых ответов на эти вопросы нет.

После реабилитации мастерские продолжали свою деятельность, хотя и испытывали ряд трудностей, в частности, с финансированием.

Интересно была организована работа в мастерских. Художники руководили занятиями по очереди. Живо вспоминает один из эпизодов, относящийся к зиме 1919 года, художник В. В. Рождественский: «В окно виден крупный силуэт Моравова, двигающегося от Гарусова к «Чайке», сегодня он руководит классами.

На крыльце слышится стук обиваемых от снега валенок. Открывается с морозным скрипом наружная дверь, и появляется грузная фигура Александра Викторовича в охотничьей куртке, ушанке на голове, высоких фетровых сапогах, с высокой палкой от зонта для живописи. Его румяное от мороза лицо красивого украинского типа вносит мужественное начало в среду юных художников-учеников» [24] Рождественский В. В. Записки художника. М.: Советский художник, 1963, с. 58. .

Занятия в школе прекращались во время полевых работ, а осенью возобновлялись. В. В. Рождественский вспоминает об осени 1921 года: «Как-то в «Чайку» зашел Моравов; поговорив, мы решили, что пора открывать мастерские, так как полевые крестьянские работы закончились и в сельских школах начинались занятия. Опять сошлись, съехались из разных мест учащиеся. «Чайка» приняла свой прежний деловой вид...»

Мастерские просуществовали до 1922 года. Их работа оставила большой след в жизни крестьян уезда. «И по сей день в округе дальних мест имеются мастера, бывшие уч. Сиговской школы: столяры, сапожники, шорники, портные, слесаря, кузнецы... и живут еще те мастера, которые преподавали»,— писал в свое время Бялыницкий-Бируля. С этими словами перекликаются и воспоминания А. А. Моравова: «Вероятно, и сейчас еще где-то в удомельских деревнях есть шкафы и полки, изготовленные в столярной мастерской училища и расписанные орнаментами в виде диковинных птиц и цветов».