Йозеф Ратцингер - Иисус из Назарета. Детство

Первостепенно, однако, что всё родословие заканчивается одной женщиной: Марией, Которая в действительности является новым началом и устанавливает отношения со всем родословием. Сквозь все поколения оно шло по принципу: «Авраам родил Исаака…» Но в конце стоит нечто совсем иное. У Иисуса речь уже не идёт о рождении, но говорится так: «Иаков родил Иосифа, мужа Марии, от Которой родился Иисус, называемый Христос» (Мф 1, 16). В последующей истории о рождении Иисуса Матфей говорит нам, что Иосиф не был отцом Иисуса и что он хотел отпустить Марию из-за предполагаемого прелюбодеяния. Тогда он слышит: «… Родившееся в Ней есть от Духа Святаго» (Мф 1, 20). Так последнее предложение даёт поворот всему родословию. Мария является новым началом. Её дитя происходит не от мужа, но является новым творением, появившимся через Духа Святого.

Родословие остаётся значимым: Иосиф приходится отцом Иисусу по праву. Через него Он принадлежит законно, «юридически», к роду Давида. И всё же Он приходит откуда-то не отсюда, а «свыше» – от Самого Бога. С тайной «откуда» – двойного происхождения – мы сталкиваемся вполне конкретно: Его происхождение можно назвать, и всё же оно является тайной. Только Бог является в подлинном смысле Его «Отцом». Родословие по мужской линии имеет свой вес в мировой истории. Но всё-таки в конце – Мария, смиренная Дева из Назарета, в Которой происходит новое начало, человеческое бытие начинается заново.

Обратим теперь ещё один взгляд на родословие, представленное в Евангелии от Луки (см. Лк 3, 23–38). По сравнению с родословием у святого Матфея обращают на себя внимание многие различия.

Мы уже определили, что здесь родословие открывает общественную жизнь, так сказать, легитимирует Иисуса в Его общественной миссии, в то время как Матфей предлагает родословие как начало Евангелия вообще, переходя от него к истории зачатия и рождения Иисуса и раскрывая вопрос «откуда?» в его двойном значении.

Заметим также, что Матфей и Лука совпадают только в некоторых именах; даже в имени отца Иосифа у них нет соответствия. Как это объяснить? Помимо элементов, взятых из Ветхого Завета, оба автора поработали с преданиями, источники которых мы воссоздать не можем. Мне кажется просто излишним строить гипотезы на этот счёт. На обоих евангелистов влияют не отдельные имена, но символическая структура, в которой отображается место Иисуса в истории: Его вплетённость в исторические пути обетования, а также новое начало, происхождение которого в то же время парадоксальным образом отмечено непрерывностью действия Бога в истории.

Следующее различие состоит в том, что Лука не поднимается, как Матфей, от начала, от корня – к настоящему, к вершине «древа», но напротив, от «вершины» Иисуса опускается к корням, очевидно, чтобы показать в конце, что последний корень лежит не в глубине, но на «вершине» – Бог стоит в начале человеческого существования: «Еносов, Сифов, Адамов, Божий» (Лк 3, 38).

Общим у Матфея и Луки является то, что родословие прекращается и прерывается на Иосифе: «Иисус, начиная [Свое служение], был лет тридцати, и был, как думали, Сын Иосифов» (Лк 3, 23). По закону он считался сыном Иосифа, как говорит нам Лука. А каково было происхождение Иисуса в действительности, он уже изложил прежде в первых двух главах своего Евангелия.

В то время как Матфей придаёт своему родословию из трёх групп по четырнадцать имён ясную богословско-символическую структуру, Лука ставит свои 76 имён без явного внешнего разделения. Но всё же и здесь можно заметить символическую структуру исторического времени: родословная содержит одиннадцать раз по семь членов. Лука, возможно, знал апокалиптическую схему, которая делит мировую историю на двенадцать частей и в конце состоит из одиннадцати по семь родов. Таким образом, здесь не совсем явно указывается на то, что с Иисусом пришла «полнота времени»; что с Ним настал решающий час мировой истории: Он – новый Адам, Который вновь происходит «от Бога» – радикальнее, чем первый, не только получивший дыхание от Бога, но поистине «Сын». Если у Матфея обетование Давида накладывает отпечаток на символическую временную структуру, то Лука, возвращаясь к Адаму, хочет показать, что в Иисусе человечество начинается заново. Родословие является выражением обетования, которое касается всего человечества.

В этой взаимосвязи стоит упомянуть и другой способ прочтения родословия от Луки, который мы находим у святого Иринея. Он называет в своём тексте не 76, а 72 имени. 72 (или 70) – это было число народов мира, взятое из Исх 1, 5 – число, которое в изложении Луки появляется в виде 72 (или 70) учеников, которых Иисус избрал помимо двенадцати апостолов. Ириней пишет: «Поэтому Лука показывает, что генеалогия, которая простирается от зачатия Господня до Адама, охватывает 72 поколения. Он соединяет конец и начало и даёт понять, что Иисус объединяет в Себе все народы, которые рассеялись, начиная от Адама, и все языки, да и весь человеческий род как таковой от Адама. Поэтому Адам у Павла обозначен как прообраз грядущего» ( Adversus haereses III 22, 3).