Фридрих Цюндель - Пастор Иоганн Кристоф Блюмгард. История одной жизни

Мать Блюмгарда Иоганна Луиза, урожд. Декингер (1779–1857)

Тому, насколько прекрасный христианский дух царил в тех кругах, Остертаг приводит еще одно свидетельство из жизни этого семейства. К двадцатиоднолетнему Кристиану Готлибу Блюмгарду (будущему инспектору Базельской миссии) обратились с просьбой произнести проповедь в Страстную пятницу в одном местечке недалеко от Штутгарта. Он хотел отказаться, поскольку его отец, названный выше Маттеус, лежал при смерти, но тот велел ему выступить с проповедью, заверив сына, что дождется его возвращения. После торжественной и, по свидетельству одной из прихожанок, «проникновенной» проповеди, прочитанной им по настоянию умирающего отца, Кристиан застал дома свою семью и друзей отца, собравшихся у смертного одра. Облаченный в чистую рубашку отец пожелал, по примеру Спасителя, попрощаться со своими близкими, совершив с ними последнюю трапезу. После торжественной молитвы умирающего и последовавшей за ней скромной трапезы он благословил своих детей, возложив на голову каждого свою руку. Кристиану Готлибу отец помимо прочего сказал: «Ты же по благословению Спасителя, укрепленный силой Его духа, однажды станешь тем, через кого Господь явит язычникам Свою милость». Даже на смертном одре сердце этого мужа было обращено к язычникам, и его сокровенное желание – посвятить своего любимого сына Готлиба их спасению – оказалось пророческим видением его судьбы! Спустя несколько часов он тихо почил.

Блюмгард родился 16 июля 1805 года. «Тогда, – рассказывает Блюмгард (Taglich Brod aus Bad Boll, 16 июля 1879 года), – Германия переживала тяжелые времена. Это я почувствовал на себе уже в первый день своей жизни, когда 16 июля 1805 года в Штутгарт вошли чужеземные войска. Моя покойная мать, со мной младенцем на руках, оказалась в большой опасности, ибо произвол и грубость солдат, разместившихся в ее доме на постой, не знали границ. Ей не оставалось ничего иного, как спрятаться и молиться, чтобы я вел себя тихо и солдаты нас не заметили, прежде чем отец вернется из ратуши, где он искал помощи и защиты от их произвола. Младенец, будто вняв мольбам, молчал, и помощь пришла». Через час после его рождения мать снова стояла у печи.

Блюмгард был вторым ребенком у своих родителей, но так как его брат умер раньше, в одиннадцать лет, то он стал старшим из шести детей. Уже в четыре года он пошел в школу. «Как четырехлетний мальчик попал в школу, – пишет один из исследователей, – история умалчивает. Однако тому есть письменные доказательства». Что же касается «как» в буквальном смысле, то нам это хорошо известно. По обыкновению отец – рассказывает сам Блюмгард – относил его в школу на руках, нередко мальчик таким же манером возвращался и домой: его приносил добрый учитель, проявлявший трогательную заботу о нем. Как свидетельствует Остертаг, этот учитель по фамилии Гундерт, отличавшийся необыкновенной жизнерадостностью, бодростью духа и крепостью веры, посещал те же самые христианские кружки, что и отец Блюмгарда. Он приходился дедом миссионеру Герману Гундерту (сменившему после его смерти Кристиана Готлоба Барта на посту главы книгоиздательского союза «Calwer Verlagsverein». Такое раннее обучение оказало видимое влияние на характер и личность Блюмгарда. По природе своей он был человеком культурным, но не в смысле изысканности манер, просто он с раннего возраста впитал в себя школьные воспитание и знания.

Уже другой учитель однажды принес на руках домой еще совсем маленького Кристофа и сказал его отцу: «Я принес вашего сына. Не надо ему быть ремесленником, отдайте его учиться, ибо мальчик он очень способный». На что отец ему сказал: «А как я это сделаю? Откуда взять деньги на его учебу?» «Что ж, – ответил учитель, – деньги обязательно найдутся; я твердо знаю, что у этого мальчика большое будущее. Ему обязательно нужно учиться, а Господь уж средства на это изыщет. Поверьте мне!»

И Кристоф пошел в гимназию, а вскоре его освободили от платы за обучение.

С ранних лет находил Кристоф радость в Библии, которая служила ему источником утешения и поддержки в бедности и других жизненных невзгодах. По вечерам, когда дети отправлялись спать, мальчик, стоя в постели в ночной рубашке, живо и вдохновенно рассказывал своим младшим братьям и сестрам истории из Библии. К двенадцати годам он прочел ее уже дважды. Его сущность до самых глубин бессознательного была напоена, напитана и проникнута духом Библии. Он стал мыслить библейскими понятиями. С тех пор библейская история представлялась ему единственно верной, все остальное – чуждым. Близость в ней любящего личного Бога, проявлявшаяся в Его открытии Себя человеческой душе, была для него высшей потребностью и бесспорным фактом. Однако юного Блюмгарда тяготило, удручало, удивляло то, что он не только в себе самом, но и в почтенных набожных мужах, окружавших его, не находил той близости Бога, которую видел в Библии. И уже тогда для него было великой загадкой, почему так умалилась благодать Божья, дарованная людям еще во времена апостолов?