Микаэл Ханьян - Черный монастырь. Книга третья - Аустраберта

За дверью стоял седой господин, державший подмышкой объемистый сверток. Извинившись за непрошенный визит, он поинтересовался, желаю ли я по-прежнему приобрести черную шкатулку. Я оторопел: после того, что произошло на аукционе, такой вопрос казался мне лишенным какой-либо логики. Видя мое недоумение, седой господин предложил отужинать вместе, дабы он мог объяснить свои действия в более непринужденной атмосфере.

Вскоре мы уже сидели в богато обставленном и абсолютно пустом зале. Я совершенно не представлял себе, где мы находимся: с равным успехом это мог быть загородный дворец вельможи или место собраний тайного общества: на стенах, помимо нескольких портретов (на мой вкус, выполненных в слишком темных тонах), висели предметы, назначение которых осталось для меня совершенно непонятным, поэтому я не возьмусь их описывать. Однако некий пропитывающий это помещение дух настраивал на самый серьезный лад и, преисполненный этим ощущением, я выслушал рассказ таинственного незнакомца.

«Позвольте представиться, – начал он, после того как слуга принес закуски. – Меня зовут Бопэр. Позвольте также сразу перейти к предмету нашего разговора, не тратя время на пустые формальности. Я приобрел шкатулку для вас…» Он слегка улыбнулся, довольный выражением моего лица – полагаю, весьма растерянным. «Простите, – промямлил я, – но не проще ли было позволить мне приобрести ее за 1-2 тысячи франков, не вздувая цену до небес?» Седой господин опять посерьезнел. «Это совершенно невозможно. Двести тысяч – это примерно половина всего вашего состояния…» Я поперхнулся: «Но откуда…» Он прервал меня жестом: «Я неплохо разбираюсь в людях. Вы оказались здесь случайно – это было видно по вашему скучающему виду; однако мелкие детали выдавали в вас профессионала: заметив черную шкатулку, вы решили во что бы то ни стало ее приобрести, ибо немедленно нацепили на себя маску полной невозмутимости – во всяком случае, именно к такому впечатлению вы стремились. Поднимая ставки, вы дошли до некоей черты, обычно соответствующей половине всех средств, которые можно собрать при продаже имущества. Такой вклад является не просто ощутимым, но болезненным. Именно к этому я и стремился: шкатулка достойна жертвы, то есть не одних только денег, а самого благополучия». «Но почему вы не оставите ее себе? Судя по той легкости, с которой вы удваивали ставки…» «Вот именно, – прервал меня седой господин. – Для меня это не жертва, а развлечение. Но есть и другая причина, более прозаическая. Видите ли… – тут он как будто запнулся. – Я собираюсь перебраться, как говорится, в мир иной и, судя по некоторым признакам, весьма скоро. Однако после стольких лет, затраченных на ее поиски, после стольких усилий и средств, ушедших на выяснение всей ее долгой истории, я просто не могу смириться с тем, чтобы эта удивительная вещь оказалась в случайных руках». Он умолк, и по его лицу пробежала тень. «К сожалению, Господь не дал мне детей… Когда-то она хранилась у нас как семейная реликвия. Мой дед по материнской линии, Жан Паскье, потратив на поиски шкатулки с десяток лет и значительную часть своего состояния, привез ее с Майорки… Хотя мне придется начать сначала, иначе вы ничего не поймете».

Он помолчал, собираясь с мыслями, а затем начал свой неторопливый рассказ: «Я знаю далеко не всё, хотя достаточно для того, чтобы выделить в истории черной шкатулки основные этапы. Судя по всему, она появилась на острове Нуармутье*; те знатоки, к которым я обращался, определяют время ее изготовления 8 или 9 веком. В ней находилась небольшая сумка с письмами Св. Аустраберты к Св. Филиберту.

После того как остров опустел из-за очередного нашествия викингов, шкатулку перевезли на континент, в Нормандию, где она пролежала вплоть до 13 века, когда некий цистерианский монах снова привез ее на остров, в Белое аббатство. Затем – провал длиной в полтора века; полагаю, что ничего драматичного за это время не произошло. Но вот начинается Столетняя война, и шкатулку отправляют в монастырь на остров Мон-Сен-Мишель. Кстати, Сен-Мишель так и не покорился англичанам… Именно в это время – скорее всего в 15 веке – неизвестный автор описывает историю Нуармутье, где упоминается сначала сумка с письмами, а затем и сама шкатулка.

Спокойная жизнь шкатулки была вновь прервана, на этот раз – религиозными войнами. Во второй половине 17 века ее переправляют на Майорку, в Льюкский монастырь. Так в третий раз она оказывается на острове; видимо, Провидение выбирало островные монастыри не случайно…»