Джон Шелби Спонг - Вечная жизнь - новый взгляд. За пределами религии, мистики и науки

Несмотря на всю подготовительную работу и содействие, я то и дело оказывался в тупиках, которые казались мне безвыходными. И пытался понять, почему это происходит. Одна мысль всплывала постоянно: единственный язык, которым я должен пользоваться в этой книге, – язык времени и пространства. Но предмет, который я собирался рассмотреть, со временем и пространством не связан. Следовательно, я пытался описать состояние, в которое не вошел и о котором не имею сведений, полученных из личного опыта. А оценить эти сведения я не могу: в мире, где я живу, невозможно осмыслить опыт, находящийся за его пределами. Еще меня все время преследовала мысль, что область за пределами этой жизни, которой я пытаюсь дать определение, на самом деле не реальна, а рождена моим воображением, подкрепленным влиянием обширных культурных факторов. Возможно, именно поэтому я так и не пришел к окончательным выводам. Моя беда заключалась в том, что я либо не мог, либо не хотел сталкиваться с подобными ограничениями. После того как моя вторая попытка рассмотреть все тот же вопрос ни к чему не привела, у меня возникли подозрения, что лишь человек, начисто оторванный от действительности, способен предпринять попытку писать о том, для чего нет ни языка, ни эмпирических данных. Никогда не забуду реакцию моего друга Малколма Уорнока, когда я в последний раз с ним ужинал. Ему было сто два года. Он всегда поддерживал меня в вечном стремлении к истине, но, когда я рассказал ему об этой книге и о своем желании написать о жизни после смерти, он расхохотался. «В жизни не слышал такой глупости, – сказал он. – Об этом не знает никто. И никогда не узнает». От этих слов я вздрогнул, как от удара, но начал подозревать, что Малколм, возможно, прав.

Я уже собирался бросить этот проект во второй и последний раз, несмотря на все исследования и подробные заметки, сделанные в период чтения, и несмотря на неотступно гложущее меня ощущение, что во всем этом что-то есть, но я просто не знаю, как к нему подступиться. А потом, как часто бывает в сфере интуиции, простого слова оказалось достаточно, чтобы вернуть меня на путь истинный. В 2007 году, за вторым завтраком в Сан-Франциско в компании моего издателя Марка Таубера, редактора Микки Модлина и моей жены Кристины, я поделился с остальными своей досадой, раздражением и растущим желанием забросить этот проект, и едва ли не резко бросил: «Я знаю лишь один способ написать эту книгу! Она должна быть личной. Но автобиографию-то я издал! Представить себе не могу, что читатели с радостью примут вторую!» И мне ответил Микки Модлин, тихо и деловито: «Тогда опишите нам свою личную драму». Вот так и родилась эта идея. Автобиография была повествованием о моей внешней жизни. А новой книге предстояло стать повествованием внутренним, если угодно, «духовными мемуарами». Тот разговор положил конец творческому кризису, мысли сдвинулись с мертвой точки, и эта книга смогла появиться на свет. Я благодарен и Марку, и Микки. Именно благодаря беседе с ними мой труд приобрел в высшей степени личный характер. Надеюсь, по мере раскрытия моей душевной драмы читатели соотнесут с ней свои истории, и эта книга в какой-то мере начнет повествовать и о них. А еще надеюсь, что я, обратив взгляд в свой внутренний мир в поиске подсказок и указаний, тем самым покажу, что к реальности можно подходить по-разному и что нельзя сковывать ее ограничениями нашего собственного восприятия.

Так позвольте, мои дорогие читатели, привести первое заключение в этой вступительной главе. Если бы мне пришлось отвечать на вопрос легендарного Иова, прозвучавший в Библии много столетий тому назад (Иов 14:14), я готов. Иов вопрошал: «Когда умрет человек, то будет ли он опять жить?» Мой ответ – «да!» А теперь разрешите провести вас моей дорогой. Она увела меня за пределы религии и даже традиционного христианства, но вместе с тем дала мне возможность по-новому взглянуть на вечность и привела в тот край, где мое «да!» звучит уверенно и честно.

Покойся с миром:

Живи уверенно: