Джон Шелби Спонг - Вечная жизнь - новый взгляд. За пределами религии, мистики и науки

И я вернулся к исследованиям. Я читал работы о жизни после смерти всех видных западных теологов XVIII, XIX и XX веков. Почти все они практически ничем не помогли мне. Только книгам In the End, God («В конце, Господи») Джона А. Т. Робинсона и Death and Life («Смерть и жизнь») Гельмута Телике я обязан новыми озарениями. Большинство авторов таких трудов писали их, опираясь на фундамент мировоззрения, которое я уже не разделял, следовательно, их книги мало что значили для меня или не значили ничего. Да, их авторы были светилами своего времени, но исходили из предположений, которыми я уже не мог воспользоваться. Благодаря этому я понял, какой большой путь и насколько быстро проходит богословский мир. Я даже перечитал заново такую классику, как «Сумма теологии» Фомы Аквинского и «Наставление в христианской вере» Жана Кальвина. Но даже эти шедевры христианской истории вызывали ощущение, будто бы их авторы и я жили на разных планетах. Затем я начал читать литературу по развитию мозга и человеческому сознанию, и наконец вдалеке слабо забрезжил свет.

На этом этапе процесса я также начал участвовать в дискуссиях, которые вели меня вперед совершенно иным путем. Я возобновил общение с давними друзьями Дэниелом и Жаком Грегори. Дэн – ученый-медик, Жак – медицинский работник, и оба они проявляли живой интерес к той же теме, но не с точки зрения традиционной религии. Почти сорока годами ранее мы с Дэном написали в соавторстве небольшую книгу, посвященную предсмертным решениям и озаглавленную Life Approaches Death («Жизнь близится к смерти»), которую издали частным образом в Ричмонде, Виргиния. В более поздние годы, совершенно независимо от меня, поскольку все это время мы главным образом обменивались рождественскими открытками, Дэн значительно продвинулся в исследовании происхождения жизни и значения жизни и сознания, что открыло перед ним новые горизонты. Об этом он сообщил мне в рождественской открытке, прочитав мою книгу A New Christianity for a New World («Новое христианство для Нового Света»). После этого он поделился со мной результатами своих исследований и записями. На день мы встретились в Пенсильвании и проговорили за обедом четыре часа. Он прислал мне и другие материалы, которые счел полезными [5] В частности, я имею в виду лекции, прочитанные в Оксфордском университете, Великобритания, Дэниелом Н. Робинсоном и опубликованные Teaching Company. Название этого курса – "Consciousness and Its Implications" («Сознание и то, что оно подразумевает»). Подробнее см. библиографию. . Так был сделан значительный шаг по пути создания этой книги.

Еще один составляющий элемент книги также складывался годами в условиях, вероятно, самых важных для меня и длительных дружеских отношений с четой Макдауэлл, Чарлзом и Картер. Примечательно, что Чарлз – доктор медицины, ныне отошедший от частной практики, и ортопед, специализирующийся на хирургии кисти. Картер – одна из самых эрудированных женщин среди моих знакомых, и особый интерес для нее представляют столь разные предметы, как теология и городское планирование. В ее представлении они взаимосвязаны, поскольку оба имеют отношение к поискам смысла жизни. За долгие годы мы с Макдауэллами часто говорили о смерти, о том, есть ли что-нибудь после нее, особенно после того, как и у Чарлза, и у Картер умерли матери. Картер и Чарлз всегда относились скептически к любым предположениям о существовании другой жизни после нынешней и даже отмахивались от них. Они оспаривали каждую мою мысль по этому предмету, но никто из нас не прекращал его обсуждения. Так что наши разговоры продолжались. Ни Чарлз, ни Картер не приблизились к новым озарениям, а оба готовы признать, что такие озарения могут свидетельствовать о чем-то, существующем в действительности; однако они настаивают, что жизнь после смерти, чтобы иметь какой-то смысл, должна представляться логичной их изощренному разуму XXI века. Чарлз и Картер увлекли меня, мой текст во многом отражает разговоры, которые я вел с ними.

Последний составляющий элемент, который понадобился мне, чтобы написать эту книгу, обеспечили мне два очень близких друга: пока велась работа над рукописью, оба они были живы, несмотря на страшные диагнозы. Я обращался к ним за помощью. Первым из этих друзей был Милтон Рис Лерой, служитель Епископальной церкви, архидиакон и мой бывший коллега, ближе к концу жизни обретший смысл не в Епископальной церкви, а в традиции квакеров. Вторым – Оуэн Доулинг, епископ англиканской церкви из Австралии, ушедший на покой. Оба они осознанно смотрели смерти в лицо. Ни один не дрогнул, оба согласились регулярно писать мне, шагая навстречу своей смерти и самостоятельно облекая в слова свои мысли, страхи и наблюдения, объясняя мне, что помогает им участвовать в процессе умирания, а что нет. Я дорожу их письмами и сведениями, они оказали мне неоценимую помощь.