Мария Монтессори - Мой метод. Руководство по воспитанию детей от 3 до 6 лет

До сих пор господствовал предрассудок, будто письменная речь должна использоваться в развитии дикториума только как средство культурного обогащения, облегчающее грамматический и синтаксический анализ языка. Так как сказанное слово «быстро улетучивается», то считалось, что умственная культура может развиваться только благодаря постоянному, объективному и поддающемуся анализу языку, которым и является письменная речь.

Но если мы считаем графический язык ценным и даже необходимым средством умственного развития, с помощью которого можно фиксировать мысли, анализировать их, а также записывать в книгах, где они остаются навсегда в виде нестираемой памяти, что и делает возможным анализ синтаксической структуры языка, почему же нам не признать его полезности в более скромной задаче – фиксировать слова, отображающие восприятие, и анализировать входящие в их состав звуки?

Находясь во власти такого педагогического предрассудка, мы не в состоянии отделить понятие графического языка от той единственной функции, которую мы ему навязали, и нам, в свою очередь, кажется, что, придерживаясь этого ложного взгляда при обучении детей, еще находящихся в возрасте восприятия и подвижности, мы совершаем серьезную психологическую и педагогическую ошибку.

Давайте же откажемся от этого предрассудка и попробуем рассмотреть письменную речь, взятую саму по себе, и выявить ее психофизиологический механизм. Он гораздо проще психофизиологического механизма членораздельной речи и гораздо легче поддается воспитанию.

Удивительно, но само по себе письмо является достаточно простым процессом. Возьмем, например, письмо под диктовку – это идеальная аналогия устной речи: здесь моторная деятельность должна подчиняться речи, которую мы слышим. Конечно же здесь нет самопроизвольной таинственной взаимосвязи между тем, что мы слышим, и тем, как мы это артикулируем. Но зато движения при письме гораздо проще движений, необходимых для произнесения слова: при письме мы задействуем крупные внешние мышцы, на которые можем воздействовать непосредственно, приводя в действие моторные пути и вырабатывая психомускульные механизмы.

Именно это и предусматривает мой метод, занимаясь непосредственной подготовкой движений; и, когда психомоторный импульс услышанной речи наталкивается на уже подготовленные моторные пути, он проявляется сразу же в виде письма, которое возникает как бы самопроизвольно.

Что действительно представляет здесь сложность – так это интерпретация графического символа; но мы должны помнить, что наши дети находятся в возрасте восприятия, когда ощущения, память, а также примитивные ассоциации составляют существенное дополнение к естественному развитию. Кроме того, наши дети уже подготовлены к восприятию графических знаков благодаря упражнениям на развитие ощущений, а также благодаря методическому формированию понятий и ментальных ассоциаций. Одним словом, своеобразное наследие воспринятых идей дает материал для развития речи. Ребенок, который распознает треугольник и называет его треугольником, вполне способен распознать и озвучить букву с. По-моему, это очевидно.

Оставим споры насчет преждевременности обучения. Избавившись от предубеждений, будем опираться на опыт, который свидетельствует о том, что дети не только без усилий, но и даже с явным интересом приступают к изучению графических знаков, представленных в виде предметов.

При таком исходном условии давайте рассмотрим соотношение механизмов двух видов речи. Согласно нашей схеме, ребенок в возрасте трех-четырех лет уже долгое время пользуется членораздельной речью, но находится еще в той стадии, когда механизм членораздельной речи все еще совершенствуется, а сам ребенок осваивает содержание языка посредством врожденного восприятия.

Бывает, что ребенок не расслышал все составляющие части слова, а если и расслышал, то они могли быть неправильно произнесены, формируя тем самым неправильное слуховое восприятие. Поэтому важно, чтобы ребенок упражнял моторные пути членораздельной речи, вырабатывая четкие движения, необходимые для правильной артикуляции, до того как закончится период беспрепятственной моторной адаптации, когда дефекты станут неисправимыми из-за фиксации неправильных механизмов.