Домбровский_Махнева - Столица феодоритов

Стимулятором интенсивной феодализации Таврики косвенно послужили события VIII–IX вв. Византия переживала сильный экономический кризис и внутренние политические неурядицы, была занята борьбой с внешним врагом — арабами и ослабила свой режим в Таврике. Это не могло не усилить центробежные стремления каждого из бесчисленных протевонов ("первейших") и таким образом ускорить превращение «первого» в «главного», в маленького повелителя, враждующего со своим соседом или заключающего с ним непрочные союзы против третьего такого же. Окружая себя вооруженной дворней, дружиной отборных бездельников из числа воинственных и преданных его особе родичей и односельчан, полупатриархальный владыка получал неограниченную возможность эксплуатировать свою деревенскую родню 6.

Сходство в устройстве, размерах, фортификации и прочих деталях укреплений средневековой Таврики и других мест (от Скандинавии до Балкан, Апеннин и Пиренеев) 7позволяет предполагать в ее пределах такие же экономические и социальные структуры, какие известны в истории стран, где этот период полнее освещен письменными источниками.

В процессе археологических разведок в горах Таврики не раз были обнаружены развалины поселений, по-видимому, принадлежавших независимым сельским общинам. Одни из них — «ячеистой» структуры — связаны в одно целое: дом, хлев или виноградник одной семьи примыкают к таким же хозяйственным ячейкам прочих семей. Другие поселения — ульеобразной планировки — были расположены на крутых отдельных высотах, с полями в долине — далеко за оборонительной чертой. Поселения первого типа, более ранние, возникали на мало обжитых землях. Кем и как они управлялись, неясно, очевидно, как бы сами собой — силой обычая и на вполне коллективной основе. Однако недолог был век этих поселений: через несколько поколений наступал предел их территориального роста, начинался передел земли, ломка первоначальной структуры. Это мы видим на примерах поселений Ласпи, Гаспры и ряда других, изученных в последние годы.

Поселения второго типа — более поздние (примерами могут служить Артек, Фуна и др.) Установлено, что были они долговечней, хотя и возникали в условиях территориальной тесноты и жестокой экономии земли, пригодной для обработки. Известно также, что управлялись они демогеронтами — старейшинами, составлявшими своего рода совет при храме или при протевоне. Процесс имущественного и социального расслоения можно проследить в данном случае по тем перестройкам и перепланировкам, которые пережило и следы которых сохранило каждое из них.

Совершенно особый характер носят руины укрепленных убежищ со стенами ярко выраженного оборонительного характера, порою с фланкирующими башенными выступами (примеры — Ореанда, Аю-Даг, Бага, Басман). Почти пустые внутри, построенные лишь на случай военной опасности, они порою заселялись, и тогда, как правило, приобретали выделенный внутренней стеной детинец — миниатюрное подобие кремля или акрополя (например, Сандык-Кая, Сююрю-Кая на Бельбеке и проч.).

Характерны для средневековой Таврики и крохотные жилые «замки» — настоящие орлиные гнезда на неприступных утесах (Исар-Кая близ Гаспры, Яманташ под горой Оксек, Сююрю и Сандык-Кая на Каче, Кермен-Кая на Бельбеке, Хачла-Каясы близ Ореанды). Вокруг каждого «замка» разбросаны были убогие сельскохозяйственные усадьбы, защищенные лишь выросшим над ними укреплением. При взгляде на эти руины невольно возникает образ воинственного и замкнутого вождя, неограниченного и полуцивилизованного предводителя военно-земледельческого, а чаще (в горных районах) военно-скотоводческого клана. В нем каждый друг другу по крови родня (хотя бы и "седьмая вода на киселе"), а всякий, кто не из этого клана, — чужак, потенциальный или действительный враг.

В VIII в., поневоле ослабив бразды своего правления в Таврике, иконоборческая Византия не могла помешать приходу сюда, на побережье, а затем и в горную глушь, гонимых правительством иконопочитателей — монахов, купцов, феодалов средней руки (а иногда и довольно крупных) с подчиненными им крестьянами, мелкими ремесленниками. Корабли, привозившие иммигрантов, привнесли в Таврику развитые феодальные отношения и готовую феодально-теократическую идеологию, воплощенную в ортодоксальном христианстве. В это время и появляется здесь ранее не известная фигура частновладельца, обладателя обширных земель и относительно богатой, нередко укрепленной усадьбы. Он живет в ней, надо полагать, со сворой вооруженных челядинцев, в окружении мелких и небогатых крестьянских усадеб, разбросанных по всему земельному наделу, присвоенному себе этим избранником судьбы. Присвоение могло происходить путем прямого захвата, но чаще, по-видимому, при помощи постепенного экономического закабаления односельчан.