Из описаний Мангупа конца XIX в. наибольший интерес заслуживает статья Н. П. Никольского, который, будучи артиллеристом, особое внимание уделил памятникам военного зодчества.
По мнению автора, главная крепость находилась на плато, в Табана-дере же проходила «линия первой обороны» (191, с. 69). В целом крепость кажется ему слабой, построенной безо всякой системы. Отмечается, что наличие амбразур (?) в одной из башен, вероятно в верховьях Табана-дере, указывает на позднюю дату ее создания, не ранее XIV в., когда было изобретено огнестрельное оружие. Отмечая находки ядер калибром около 15 дюймов в Бахчисарае и в деревне Ходжа-сала, автор высказывает предположение, что они принадлежали пушкам защитников города и были сделаны из местного известняка (возможно, автор имел в виду материал ядер, а не пушек, хотя ядра сделаны не из известняка, а из гранита), причем ему показывали даже огромную железную ось, якобы принадлежавшую такой пушке (191, с. 69–70).
Возведение цитадели, по мнению автора, следует отнести ко второй половине VI в. Это была резиденция готских епископов, на что указывают остатки церкви в центре мыса (октогональный храм). Пещерные сооружения на оконечности мыса он толкует как помещения для воинов гарнизона цитадели, а нижний ярус пещер, предполагаемую тюрьму, — как монастырь эпохи раннего христианства (191, с. 71–73).
Вероятно, Н. П. Никольский достаточно подробно изучил топографию городища; им даже была предпринята экскурсия на редко посещаемый и ныне мыс Чамну-бурун, но никаких остатков строений там он не отмечает (191, с. 75).
В целом описания Н. П. Никольского достаточно точны, но интерпретация материалов нередко фантастична. Так, в малой карстовой пещере, которую спутники автора не смогли пройти до конца, им предполагался тайник, где хранилось имущество, спрятанное жителями города во время осады 1475 г. Особенно произвольны экскурсы автора в область этнической и политической истории Мангупа. Однако в заключение он высказывает весьма здравую мысль о том, что только опасность набегов могла заставить местных жителей (готов?) основать поселение на труднодоступной вершине Мангупа (191, с. 79).
Археологические раскопки на Мангупе были возобновлены в 1912 г. под руководством директора Херсонесского музея Р. X. Лепера, намеревавшегося, как и его предшественник Ф. А. Браун, искать следы пребывания готов. С этой целью предполагалось исследовать здание цитадели, базилику, раскопки которой были уже начаты Брауном, кладбище в Табана-дере и другие памятники. Работы велись до августа 1914 г. В целом, по мнению исследователя, они «не оправдали ожиданий, а вещей, относящихся к готской эпохе, не найдено вовсе» (ИТУАК. — 1914. — № 51 — С. 300).
Лепер попытался наметить основные этапы истории поселения, выделив «три стадии»: таврскую, готскую, к которой были отнесены основные памятники городища, и еврейскую, позднейшую (ИТУАК. — 1913. — № 49. — С. 268), хотя сам Лепер отмечал, что, судя по эпитафиям, евреи жили на Мангупе по крайней мере с X в. [4] В брошюре Т. С. Леви-Бобовича, вышедшей в 1913 г., была помещена подборка статей из газеты «Крымский вестник» за 1912 г., отражающая полемику по поводу этнической принадлежности кладбища в Табана-дере (156, с. 38).
Весьма важной для решения вопроса о времени начала крепостного строительства на Мангупе была находка в одной из гробниц, связанных с базиликой, фрагмента надписи с именем Юстиниана (ИТУАК. — 1914. — № 51. — С. 298). По мнению В. В. Латышева, [95] Юстиниана I (153, с. 18). Среди других эпиграфических материалов, собранных экспедицией, особо следует отметить плиту с надписью 1363 г., упоминающую Феодоро и Пойку (ИТУАК. — 1914. — № 51. — С. 298).
На мысе Тешкли-бурун велись раскопки в здании цитадели. К сожалению, Лепер, редко бывавший на Мангупе, не оставил подробного отчета, по которому можно было бы представить методику раскрытия и стратиграфию культурных отложений. Нет даже удовлетворительной описи находок. Приходится довольствоваться краткими сообщениями об отдельных вещах, наиболее выразительных по мнению руководителя раскопок. Ничего ранее турецкого времени обнаружено не было. Отсюда следовал вывод о сооружении крепости на мысу турками после захвата ими Мангупа (ИТУАК. — 1914. — № 51. — С. 299). К такому же выводу, на основании изучения особенностей фортификации цитадели, пришел и А. Л. Бертье-Делагард (36, с. 19–28).
С именем Бертье-Делагарда связано начало серьезных научных исследований «пещерных городов» Крыма. Он первым начал широкие обмерные работы и сопровождал их фотографированием самих археологических памятников. [5] В настоящее время большая часть научного архива А. Л. Бертье-Делагарда хранится в фондах областного краеведческого музея в г. Симферополе.
Читать дальше