Иосиф-Эдуард Вессели - О распознавании и собирании гравюр. Пособие для любителей

На стр. 28 мы уже сказали, что древнейшие произведения гравюр на дереве возникли в монастырях. То были церковные изображения, раздававшиеся народу при торжествах и особых церковных случаях. Никто не станет удивляться тому, что сами монастыри сохраняли в своих библиотеках некоторые экземпляры таких изображений, отчасти из набожности, отчасти для того, чтобы иметь образцы на будущее время. Отдельные экземпляры ценных и исчезнувших гравюр на дереве и меди древнейшей эпохи сохранились в монастырях. Так, древнейшая гравюра на дереве с датой, изображающая св. Христофора, 1423 года, найдена в монастыре Буксгейм (ныне она принадлежит лорду Спенсеру).

Когда наука и искусство покинули это духовное убежище и свободно стали действовать среди образованных мирян, доставляя собой наслаждение всему человечеству, тогда они опять нуждались в знатных покровителях, чтобы дать надежный приют своим произведениям. Каждая городская община имела ратушу, в которой лучшие и образованнейшие граждане рассуждали о благе города. В этом здании, представлявшем собой как бы сердце города, уже в ранние времена, в особых огнеупорных помещениях, сохранялись важнейшие документы, к которым вскоре присоединялись научные книги. В короткое время там образовались библиотеки, вмещавшие иногда и собрания картин, старых гравюр на дереве и меди.

И богатые частные лица вскоре полюбили произведения изящного. Кто не имел счастья украшать стен своей квартиры творениями выдающихся художников, тот довольствовался уже тем, что вклеивал хорошие гравюры в огромные книги, заключавшие в себе картоны в виде пустых листов. Подобно немецким патрициям, любившим искусство, и художники не упускали случая собирать гравюры знаменитых мастеров и пользоваться ими при своих занятиях. Из частных собирателей мы назовем Ортелия (Ortelius ум. в 1598), обладавшего одним из лучших экземпляров сочинений Дюрера. После его смерти они по наследству достались Коллинсу (I. Collins); позднее они куплены были на аукционе Сикса Мариэттом, потом они перешли к графу Фрису, от него в 1834 году к Ферстолку, а на аукционе последнего они разрознились. «Habent sua fata libelli» – эту поговорку можно применить и к произведениям искусства. Патриций Нюрнберга Поль Бегайм (Paul Behaim) имел очень богатое для того времени и избранное собрание гравюр на дереве и меди, которому он сам составил каталог. Этот каталог уже тем дорог, что в нем имеются названия отдельных листов. Он ныне находится в Берлинском кабинете гравюр.

Что касается страсти художников к гравюрам, то мы знаем, что листы Марка Антония, например, очень уважались художниками в Германии, а гравюры на дереве и меди Дюрера, в свою очередь, известны были в Италии и там очень ценились, так что Марк Антоний даже копировал их. О безумной страсти Рембрандта к собиранию мы уже выше упомянули. Однажды он приобрел «шутника» (Eulenspiegel) Ауки Аейденского, но должен был за него так много заплатить, что некоторое время принужден был питаться хлебом и сыром.

В XVII столетии страсть к собиранию охладела в Германии, главным образом вследствие разгрома Тридцатилетней войны. В это время собирание гравюр получило сильное развитие во Франции и Голландии. Тогда калькография процветала в этих странах, тогда как в Германии она влачила жалкое существование. Мы видим, как искусство и собрание его произведений взаимно обусловливаются. Со времен Дитриха и Вилле в Германии начинается возрождение искусства, и к этому же времени относится пробуждение любви к собиранию, которая не заглохла даже во время войны, постигшей Германию в начале XIX столетия и унесшей то или другое собрание.

Просматривая богатое, хорошо и с пониманием составленное частное собрание, нельзя подчас воздержаться от грустных мыслей. Ежедневный опыт показывает, что после смерти собственника такой коллекции, а иногда уже и при жизни его, многое из нее попадает на аукцион. Что в продолжение многих десятилетий собиралось с трудом и лишениями, то в течение нескольких секунд разбивается и разбрасывается по всем частям света. Подобные мысли, быть может, овладевали и иным владельцем драгоценного собрания и были причиной решимости его гуртовой продажей перевести свое собрание в публичную или государственную коллекцию. Можно с радостью приветствовать такой переход частного собрания, в особенности если оно богато каким-либо отделом искусства или имело задачей восполнение произведений отдельных мастеров.