В. Ажиппо - Не зарекайся... (не окончена)

Отказать оперу нужно достаточно внятно, не «тошнить»: я подумаю, я еще не совсем готов... Но сделать это надо тактично, например, сказать, что вы не готовы к этому разговору, так как не отошли от шока после ареста и общения с ментами, бока еще болят; что вы не хотите иметь ничего общего с преступным миром и не желаете интересоваться его криминальными склоками; что вы плохо сходитесь с людьми и не умеете с ними общаться; что вы разговариваете во сне; что у вас бывают провалы в памяти после черепно-мозговой травмы (опер не станет проверять, была ли у вас ЧМТ); что у опера, без сомнения, до статочно глаз и ушей, зачем ему еще и ваши нужны. Очень убедителен ответ – «я не так воспитан» или «а вы бы на моем месте согласились?» Этого хватит. Нажима не будет.

Из сборного отделения вы попадете «на вокзал». В тюрьме всегда высказываются так безграмотно: на вокзал, на тюрьме, на подвале... Но коль так выражаются практически все, то это, стало быть, уже не безграмотность, а особый жаргон – сленг. Если ваше образование не позволяет вам выражаться неграмотно, то плюньте на образование и выражайтесь, как все. В тюрьме плохо каждому, но белым воронам еще хуже. Вот выйдете на свободу – и разговаривайте правильно и изысканно (если не разучитесь).

Вокзалами называют камеры, где прибыль проходит своего рода карантин. Это недолго. За это время у вас возьмут анализы, откатают пальцы, сфотографируют да и вообще подержат некоторое время, чтобы вы немного провонялись тюрьмой.

Тюремный запах – это вообще что-то особенное, такого больше нет нигде. Это смесь запахов табачного дыма, пота, испражнений, мерзкой баланды, дорогой колбасы и многого другого. Советую принюхаться, скорее всего, это надолго.

Общаясь с зэками на вокзале, имейте в виду, что это сброд, скоро вас раскидают по всей тюрьме. Скрытничать не следует – это подозрительно, но болтать лишнего не надо. Если у вас есть еда, поделитесь ею, но всем без разбора и все до последней конфеты раздавать не надо. Жадных не любят, а щедрому кто-нибудь более ушлый (или считающий себя таким) попытается сесть на голову. Щедрость обязательно воспримется как слабость. Кроме того, так вы можете разделить хлеб и с петухом, оправдывайтесь потом. То, что кто-то на вокзале постарается показать себя более опытным – это понты, вы все примерно одинаковы по своей опытности или, скорее, неопытности.

Понты – очень емкое понятие, родившееся в тюрьме. Это и показуха, и неправда, и фальшивая манера держаться, и хорошая мина при плохой игре, и плохая мина при хорошей... Есть выражение «понты – вторые деньги», то есть иногда понты полезны, но чаще бесполезны или даже вредны. В данном случае понты – это пустое бахвальство и попытка развеять собственную неуверенность.

На вокзале все себя чувствуют достаточно неуверенно. Оно и понятно, это временное положение, завтра заезжать в камеру, в какую – неизвестно.

Если на вокзале окажутся люди, которые заехали на тюрьму не сегодня, не вчера, а намного раньше,– сторонитесь их. Независимо от того, что они будут «плести» о своем положении, не верьте – это ложь. Послушайтесь совета – держитесь от них подальше.

Еще один важный практический совет. Вместе с нормальными людьми в тюрьму попадают всякие отбросы: бомжи, алкоголики, наркоманы. Среди этой публики полно больных туберкулезом, гепатитом, СПИДом, сифилисом, дизентерией, чесоткой и др. Эти болячки у них выявят позже, на вокзале же все сидят вперемешку в тесноте и духоте. Поберегите себя, старайтесь меньше общаться, лучше всего побольше спать, накрывшись с головой, находиться поближе к открытому окну, не пить ни с кем из одной кружки, не обмениваться вещами, обязательно выходить на прогулку и вытряхивать свою одежду.

Камеры следственного изолятора бывают двух типов: маломестные и общие. Официально считается, что маломестная камера рассчитана на количество до семи человек включительно, но в жизни это не так, спальных мест в ней может быть больше, скажем, десять или четырнадцать. Число «семь» показывает, насколько чиновники тюремного ведомства далеки от самой тюрьмы. Кровати в камерах всегда двух или трехъярусные, поэтому спальных мест может быть либо шесть, либо восемь или девять, но семь – никогда. [13]

Для зэков принципиальная разница заключается в том, что в маломестной камере каждому положено спальное место – «шконка». Шконка – это обычная многоярусная кровать (кстати, очень удобная кровать), только вместо пружин в ней стальные полосы. В общей же камере имеются нары – сплошной двухъярусный стеллаж, на котором покатом, вплотную друг к другу, лежат зэки. Интересно, что на нижнем ярусе всегда лежат к стене головой, а на верхнем – ногами. Если, допустим, на восемь шконок никак незаметно не положишь девять зэков, то на нары, рассчитанные на десять человек, можно «воткнуть» и все восемнадцать. И втыкают. Маломестные камеры часто по старинке называют «тройниками». Предположительно, когда-то в них сидело по три человека, впрочем, никто из живых такого времени не помнит. Есть еще камеры санчасти и карцеры, на языке тюремщиков – карцера, на языке зэков – трюм, подвал, яма, чулан.