Федор Крестовый - Как выжить в зоне. Советы бывалого арестанта

Рязан служил в спецназе. Спросил его, как снимают часового. Честно сказать, удивился беспределу, когда он подозвал большого мужика из своей камеры, поставил к себе спиной, молниеносно сунул предплечье ему под подбородок, другой рукой нажал на затылок — здоровяк тут же потерял сознание. Привели в чувство. Рязан предоставил мне себя для тренировок. Сколько его ни давил, он так и не отключился — видимо, опыта у меня было маловато…

На людей Рязан влиял, как гипнотизёр. Посадили в мою камеру молодого парня. Сам недоумок, но рассказывал о себе, какой он «крутой». Мы не перебивали: скучно, пусть развлекает… Вышли на прогулку. Рязан его увидел и говорит: «Ты на героя фильма похож. Помнишь такой, в треуголке из газеты и с сачком, всё спрашивал: „А чего это вы здесь делаете, а?“ Завтра на прогулку такую же шапку и сачок сделаешь». Больше с этим чудиком он не общался. В камере новичок начал понтоваться, что не боится. На следующий день, чем ближе к прогулке, тем больше он «садился на колпак» (переживал). Не выдержал, свернул из «Правды» треуголку. Сделал из бумаги что-то типа древка. Прицепил к нему целлофановый мешок и пошёл на прогулку. Рязан уже и думать забыл про него. Но тут, конечно, вспомнил… Тупомордый целый час ходил по двору и всех спрашивал: «А чего это вы здесь делаете, а?» Даже ментов потом доставал.

Рязан потом и в зоне беспредельничал. Потому что сильный и с головой дружит, умудрялся и в авторитете быть.

Но встречаются такие люди, которые на воле и в тюрьме на всех наводят ужас, а в зоне ставят себя в такое смешное положение, что их начинают презирать. Расскажу про такого. Про него тоже писали в «Бандитском Петербурге». Те, кто побывал в «Крестах», когда он там сидел, слагали про него легенды.

На зоне я долго жил в проходе напротив и видел все его фортели. Но обо всём по порядку. Вова имел внушительные габариты, рост под два метра и вес сто тридцать килограммов. Атлетическая фигура, рука — шестьдесят сантиметров. Неплохой кикбоксёр. Сел за доказанные пять убийств: приводил приговоры братвы в исполнение. Последние два совершил от буйного права. Хамить ему опасно. Подъехал к ларьку на седьмой «БМВ». Подошёл, там два кавказца, посередине милиционер, сидят, беседуют. Вове надоело ждать, он спросил: «Мажет, вы меня обслужите?» Ему ответили дерзостью. Вова дошёл до машины, достал пистолет и выстрелил двум продавцам в голову. Менту спокойно сказал: «А ты живи! Ты вёл себя культурно».

В общем, в приговоре фигурировало пять трупов. Судили его ещё по старому кодексу и дали «вышку». Вешали на него ещё два «жмура», но следователь вместе с уголовным делом пропал без вести. Так и замяли. Просидел Вова несколько лет в камере смертников. Высшую меру наказания заменили на пятнадцать лет, перевели в нормальную хату. В «Крестах» можно сидеть с комфортом: камера на четыре места стоит 400 долларов в месяц. Хочешь — один живи, но чаще собирается компания, каждый вносит по сто баксов и живут с телевизором, видиком, холодильником, сотовыми телефонами, ресторанным питанием. Ходят в гости к приятелям. Перевод в другую хату тоже стоит 100 долларов. Вова даже «шныря»-негра себе из другой камеры купил. Сколько он разборок устроил, драк! Гремел, как беспредельный авторитет.

Приехал к нам в зону. Питерский завхоз из бандитов перевёл его с карантина к нам в отряд. Поднялся Вова в спальную секцию, расположился. Жили у нас сплошь питерцы и москвичи, в основном спортсмены. Никто на него внимания не обращает. Он к такому не привык. Решил показать крутизну, сымитировал конфликт. Подошёл ко мне и попросил почитать журнал, на тумбочке лежала пачка, он выбрал один, но сказал, что возьмёт его потом. Дождался, когда выбранный журнал унёс другой зэк и попросил у меня именно его. Не придав значения, я сказал, что когда человек вернёт, тогда и он почитает. Вова начал истерику. Заявил, что я теперь ему враг номер один и при случае он меня поломает. Такое без ответа оставить было нельзя.

С иронией спросил у него, может, он попытается это сделать сейчас. Видно, он не ожидал. Вышли с ним в коридор. Попросил его начинать. В драке с ним я бы наверняка проиграл — более пятидесяти кило разницы в весе, да и боец он приличный, плюс жмёт за двести. Но я после убил бы его просто. Начал он пантомиму, мол, я его провоцирую. Тут прибежали наши, завхоз. Поинтересовался у него: «Раз у тебя всё, тогда я пойду спать. Завтра тренировка рано утром». Вова попросил поговорить с ним у завхоза. Тот хоть и «красный», но парень нормальный, сел за то, что нахамившему продавцу ларёк джипом перевернул и убил кавказца. Пошли в его каптёрку. Там Вова «заднюю включил», объяснил, что не знал, что мы земляки и я тоже беспредельник по воле. В общем, помирились. Потом Вову постоянно коробило, что никто не обращает на него внимания. Он часто в конфликты встревать опасался: всё-таки зона, всё с какими-то рахитами по мелочам ругался. Окружил себя молодыми недоносками, чтобы им восхищались. Но и они только его передачи ели, а сами подсмеивались над его тупостью. Он даже от горя тренировки бросал, на героин садился. Уколотый, плакал, визжал, что его жалко, так как давно сидит и не видел мамы. Но на частые свидания её никогда не вызывал — только жену, чтобы потрахаться. Уважением он не пользовался. Да и не боялся его никто, как на воле или в СИЗО.