Хаим Гинот - Книга для родителей. Как преодолеть проблемы переходного возраста

В жизни каждого родителя наступает день, когда он внезапно понимает, что его ребенок больше не ребенок. Это – уникальный момент сочетания радости и страха. Мы с радостью видим, что из семени выросло молодое дерево, но боимся, что больше не сможем защитить своего ребенка от жизненных бурь. Невозможно все время стоять между ним и миром, ограждая его от опасностей жизни. Подросток неизбежно должен столкнуться с трудностями, которые ему не подвластны.

Возникает конфликт. Как родители мы считаем, что необходимы своему ребенку, а подростки думают, что они больше не нуждаются в нас. Это реальный конфликт, и мы вступаем в него ежедневно: мы хотим помогать тем, кого любим, а они хотят быть независимыми от нас.

И тогда наступает наивысший момент в жизни каждого родителя: нужно проявить предельное великодушие и безграничную любовь, чтобы позволить уйти тому, кого так хочется удержать. Только родители способны на такое мученическое величие.

Говорит мать Энди:

– Я хочу, чтобы сын был счастливым и защищенным.

Четырнадцатилетний Энди:

– Я хочу, чтобы она прекратила говорить о моем счастье. Именно она делает мою жизнь несчастной. Ее нытье и беспокойство сводят меня с ума.

Говорит мать Джой:

– Меня просто убивает, когда она уезжает в колледж· Она так молода. Я очень тоскую без нее. Она – все, что у меня есть.

Восемнадцатилетняя Джой:

– Моя мать хочет прожить мою жизнь вместо меня. Она дышала бы за меня, если бы могла. Она думает, что я, как сахар, могу растаять под дождем, если она не будет держать надо мной зонтик. Мне так хочется жить своей собственной жизнью, а она не позволяет.

Говорит отец Арнольда:

– Я готов сделать все, от меня зависящее, чтобы он добился успеха в жизни.

Шестнадцатилетний Арнольд:

– Я сыт по горло советами отца; он всегда говорит о моем будущем. Тем временем он разрушает мое настоящее. Мне нет никакого доверия. Я абсолютно не уверен в себе.

Говорит мать Ленарда:

– Я волнуюсь за сына. Он не заботится о себе. Он всегда был болезненным ребенком.

Шестнадцатилетний Ленард:

– Моя мать любит играть в доктора и придумывает мне болезни. Даже очень устав, она сразу же бежит ко мне, стоит мне только кашлянуть или почистить нос. Если я чихну в подвале, она стремглав прибежит даже с чердака.

– Будь здоров, сынок.

– В чем дело, ты простудился?

– Дай-ка, я взгляну на тебя.

– Ты не заботишься о себе.

– Ты не должен задерживаться допоздна.

Мне до чертиков надоели шум и суматоха, которые она создает вокруг меня. Я считаю, что имею право чихать без объяснения.

Мать Энтони обижается и сердится:

– Мой сын собрался на вечеринку. Я ему сказала: «Желаю хорошо провести время, Тони, но веди себя прилично». Он посмотрел на меня так, как будто я на него напала, и холодным голосом процедил: «Не говори мне, что делать». Стало опасно говорить ему даже «привет». Неужели он думает, что я – его враг?

Пятнадцатилетний Энтони:

– Мать раздражает меня. Она смотрит на меня, как на маленького мальчика.

– Веди себя хорошо.

– Не сутулься.

– Не вытягивай ноги.

– Пользуйся салфеткой.

– Не хлебай суп.

Я хочу, чтобы она прекратила играть Эмилию Пост.

Никто не может усомниться в искренности намерений этих родителей: они хотят видеть своих детей счастливыми, здоровыми и защищенными. И все-таки зачастую их усилия безуспешны, а любовь не вознаграждена. Подростки обижаются на внимание и совет. Они хотят казаться взрослыми, независимыми и самостоятельными. Они стремятся найти свой путь без помощи родителей. Они подобны человеку, нуждающемуся в ссуде, но в то же время желающему быть материально независимым. Какие бы льготы ни давал ему родительский «банк», подросток никогда должным образом этого не оценит: помощь воспринимается им как вмешательство, беспокойство – как нянченье, а совет – как подавление личности. Он прежде всего ценит независимость, хотя и боится ее. Любой покушающийся на нее – его враг.

Родители подростков сталкиваются с трудной дилеммой: как помогать, если помощь отвергается; как вести себя, когда совет не воспринимается; как общаться, когда любой знак внимания воспринимается как нападение.