Джон Грэй - Мальчики с Марса. Почему с ними так непросто и что с этим делать

А потом, тем же вечером, я спросил Энди:

– Если бы вы могли выбирать, кого бы вы предпочли – мальчика или девочку?

Подумав с минуту, Энди очень серьезным тоном ответил:

– Девочку. В наши дни… в наши дни – девочку.

Я спросил, почему, и он тут же сказал:

– Сегодня девочка может стать кем хочет, а мальчик – нет. И я больше боюсь за мальчика – вдруг будет плохо учиться в школе или увлечется компьютерными играми… Вот так примерно.

Разумеется, девочкам и сейчас приходится сталкиваться с культурными стереотипами, и внешними, и внутренними. Но меня потрясло другое: как ни мечтал Энди об играх с сыном, желание, чтобы жизнь его ребенка сложилась как можно лучше, перевесило любые фантазии о том, как он может в ней поучаствовать, и поэтому он предпочел бы дочку.

В прошлом большинство отцов мечтало о первенце-сыне. Теперь все иначе. Глубинный «отцовский инстинкт» Энди – стремление поставить на первое место то, что лучше для ребенка, а не собственные желания, – вполне соответствует мнению большинства современных пап: будущие отцы почти в два раза чаще хотели бы дочь, а не сына {3} 3 Hanna Rosin, «The End of Men», (New York: Penguin, 2012), p. 13. Среди будущих отцов 42,6 % предпочли бы дочь и лишь 23 % – сына; у остальных предпочтений не было. . Что касается будущих мам, они на 24 % чаще хотели бы, чтобы их первым ребенком была девочка {4} 4 Hanna Rosin, «The End of Men», p. 13. .

В прошлом нам обычно казалось, что взрослые дочери с большей вероятностью, чем сыновья, возвращаются жить к родителям. Ведь такова была реальность {5} 5 Camila Domonoske, «For First Time In 130 Years, More Young Adults Live With Parents Than With Partners», NPR, 24 мая 2016 г., http://www.npr.org/sections/thetwo-way/2016/05/24/479327382/for-first-time-in-130-years-more-young-adultslive-with-parents-than-partners . Но теперь все иначе. Сегодня молодые люди в возрасте от 25 до 31 года живут с родителями на 66 % чаще, чем их ровесницы {6} 6 Richard Fry, «A Rising Share of Young Adults Live in Their Parents’ Home», Social & Demographic Trends, Pew Research Center, 1 августа 2013 г. http://www.pewsocialtrends.org/2013/08/01/a-rising-share-of-young-adults-live-in-their-parents-home/ . Впервые за новейшую историю молодые мужчины чаще живут с родителями, чем с партнершами. Напротив, женщины предпочитают жить с партнерами {7} 7 Richard Fry, «For First Time in Modern Era, Living with Parents Edges Out Other Living Arrangements for 18- to 34-Year-Olds», http://www.pewsocialtrends.org/2016/05/24/for-first-time-in-modern-era-living-with-parents-edges-out-other-living-arrangements-for-18-to-34-year-olds . .

Уильям, папа Кевина, говорил мне:

– Когда наш сын вернулся в свою детскую вскоре после того, как мы устроили ему великолепный праздник в честь тридцатилетия, я, помнится, подумал: «Вот доказательство, что я плохой отец». Кевину я ничего не говорил, но эта мысль не дает мне покоя до сих пор.

Однако Кевин почувствовал смущение отца. Правда, его беспокоит совсем другое:

– Мы с одной девушкой так зажигали на вечеринке – ух! Я бы пригласил ее поехать ко мне, но не мог же позвать ее в родительский дом, поэтому просто продолжал к ней подкатывать. Потом она сама говорит: «Тут так шумно. Давай сбежим куда-нибудь!» Я предложил пойти в бар. Она посмотрела на меня будто на ненормального. А потом взмахнула ресницами, провела пальчиком по пуговицам на моей рубашке и говорит: «Может, к тебе? Ты далеко живешь?» Я ответил, что нет, поблизости, но с родителями. Хотел спросить, может, у нее есть куда поехать, но понял, что стоило ей узнать, что я живу с родителями, как она вся окаменела. Извинилась, сказала, что ей надо «попудрить носик», а сама подошла к подружке, и они начали поглядывать на меня и хихикать. Меня в жизни так не унижали.

На противоположном конце спектра продуктивности – юноша с четко определенными целями в жизни. Что общего у них с Кевином? Беззащитность. Обидчивость. И стыд. Сегодня, в мире Харви Вайнштейнов, Биллов Кросби и прочих рухнувших кумиров, оказывается, что за каждым шовинистом, повинном в сексуальных домогательствах, за каждым насильником и серийным убийцей стоит обиженный мальчик, которому стыдно за своих собратьев. Только представьте себе, сколько стыда накопил Ройс Манн к пятнадцати годам – и как живо и осязаемо он выразил это чувство в стихотворении в прозе, которое написал для программы HATCH – международного сообщества, цель которого – «высиживать» (hatch) творческих личностей, будто птенцов в гнезде. Приведем отрывок из стихотворения Ройса:

… недавно я стал мужчиной. Это произошло, когда впервые при виде меня женщина перешла на другую сторону улицы… когда женщина, которая шла в десяти шагах впереди, обернулась через плечо… и тут же свернула и перешла дорогу, будто Моисей Чермное море… Шаги ее научили меня, как опасны мои руки. Научили, что это такое – быть мужчиной, хотя мне, быть может, никогда не доведется узнать, что такое бояться мужчин. И в тот миг, представьте себе, я понял наконец Питера Пэна. Понимаете, мне захотелось остаться мальчиком, не становиться мужчиной, ведь мужчина – как я теперь знаю – это помесь отца, брата и насильника, но больше всего в ней насильника.