Филип Мамалакис - Икона и газонокосилка. Принципы воспитания

© Мамалакис Ф., текст, 2016

© Школа св. Иоанна Богослова, перевод на русский язык, 2019

© Ватель Е.И., обложка, 2019

© Издательство «ДАРЪ», 2019

© ООО ТД «Белый город», 2019

Православное воспитание – что это такое? Существует ли система и методология воспитания православного человека? На каких принципах такое воспитание основано?

Эти вопросы очень часто поднимаются в среде православных педагогов, эти вопросы задают родители, воцерковленные и только обратившиеся, этот вопрос стоит перед православными школами и перед всей нашей Церковью. А вот ответ на него получить чрезвычайно сложно. Дело в том, что чаще всего мы настроены на поиск уже готовых форм, универсальных ответов, на поиск или создание системы, которая работала бы как безотказная машина воспитания. Многим кажется, что христианское воспитание может существовать как идеальная методика, а родители и педагоги просто должны ее освоить.

Казалось бы, мы все стараемся делать правильно, приводим аргументы из Евангелия и святых отцов, оперируем теми примерами, которые встречаем в житиях святых, а получаем обратный результат; у нас получается все наоборот. Нас часто удивляет, почему иные системы воспитания работают, достигают поставленных целей (например, Вальдорфская педагогика), а у нас – нет.

Мы пытаемся создать свою, православную педагогическую систему, – а может быть, такой системы и не существует? У меня в руках книга замечательного педагога, богослова, христианина Филипа Мамалакиса «Икона и газонокосилка». На первый взгляд кому-то покажется: вот оно!!! Вот та долгожданная православно-педагогическая система, которая заработает, вот те самые универсальные технологии, которые только стоит применить, – и мы у цели, наши дети будут воспитаны в православии! Давайте оставим иллюзии и приготовимся к серьезному труду осмысления тех педагогических идей, которыми с нами щедро делится автор. Прежде всего меня обрадовало, что эта книга не инструкция, а форма богословия. И это по-настоящему ново: мыслить и осуществлять педагогику как богословие. Это не потому, что в книге много прекрасно подобранных святоотеческих цитат, очень много опор на святоотеческую традицию, хотя одно это делает книгу основательным трудом. Цель богословия – Богопознание, и автор ставит ту же цель для педагогики! Это удивительное дерзновение совершенно подтверждается собственным родительским опытом и опытом христианским. Ведь известно: богослов тот, кто истинно молится, а кто истинно молится – тот богослов. Эта максима оказывается вполне применимой к педагогике. В начале своей книги Ф. Мамалакис пишет: «Эта книга не о том, как быть совершенным родителем, а о том, как совершенствоваться во Христе как родитель».

Отец Иоанн (Крестьянкин) в одной своей проповеди говорит: «Мать начинает молиться, она просит Бога о помощи, но не получает. Почему же? Да потому, дорогие мои, что нельзя возлагать на Бога то, что мы обязаны сделать сами… нужен труд, нужно духовное напряжение, надо всегда помнить о детях и о своей ответственности за них перед Богом. Отцы и матери! одни без детей своих вы спастись не можете – и это надо помнить». Примерами подобного родительского труда полна эта прекрасная книга. Мне, как педагогу и как родителю, очень созвучны мысли и педагогический опыт автора. Уверен, что выход этой книги – настоящее событие для христианской педагогики, а для родителей бесценный дар.

О. Алексей Уминский

Однажды в субботу, когда я за своим столом готовился к беседе с родителями, меня отвлекли мои дочери, Александра, которой в то время было шесть лет, и пятилетняя Кассиани: девочки что-то не поделили между собой. Оказалось, они играли на диване или, точнее, с диваном, строя крепость из подушек и одеял, и одна из них делала это не так как надо (или что-то в этом роде). По мере разрастания конфликта повышался и тон их голосов. И вот они уже орали друг на друга, каждая тянула на себя ни в чем не повинное одеяло.

Моим первым инстинктивным порывом было приструнить их. «Прекратите ссориться!» – крикнул я в полной уверенности взрослого, который не собирался бросать свое занятие. Несмотря на многочисленные свидетельства недейственности таких приказов, я надеялся, что они остановятся, посмотрят на меня виновато и скажут что-то вроде: «О’кей, папа, мы тут сами разберемся, можешь продолжать работать».