Лилия Отик - История моей простой любви

На самом деле инстинкт жил во мне уже давно. Ещё за год до свадьбы я решила, что готова иметь детей от этого человека, которого так люблю. Ну хотя бы одного ребёнка. У меня была работа, меня поддерживала мама. У меня даже была медицинская страховка! И казалось, что я смогу урвать кусочек счастья материнства и вынести его на своих плечах, пусть даже в одиночку.

Поэтому параллельно с нормальной жизнью я непроизвольно стала разрабатывать это сомнительное направление. Для начала я нашла себе гинеколога. Высокую красивую умнейшую женщину. В первый же визит я озвучила ей свою цель жизни – я хочу ребёнка! Я не замужем официально! Мне скоро 40 лет… Первые два факта моего нового врача не тронули от слова совсем. А вот возраст она поставила самым важным пунктом и профессионально и понятно расписала мне протокол возможных препаратов, процедур и сроки. Я поняла главное: времени у меня есть года три. Поэтому ум отключил напрочь пессимистическую часть здравого смысла и двинул меня в практическое русло.

До 25–30 лет мы предохраняемся изо всех сил. То есть когда вспоминаем про это (обычно задним числом) или отчаянно молимся: пожалуйста, пожалуйста, пусть пронесёт! Обзаведясь официальным партнёром, мы можем высчитывать, когда нам лучше поехать в отпуск, а когда вроде ничто не мешает испытать судьбу.

Когда женщина под сорок однажды понимает, что это её последняя возможность получить шанс (и вовсе не обязательно подарок) от судьбы… Это очень анекдотичный период в жизни семей, которым нужно (нужно, Карл!) заниматься сексом. Конечно, супруги любят друг друга, просто обожают! Но вот эта обязательность… Хочешь – не хочешь, устали – не устали, настроение, мероприятия, другие планы – всё не в счёт, потому что эти три дня в месяце – самые вероятные! И поэтому именно в эти три дня хочется гулять, смотреть фильмы до ночи, встречаться с друзьями, просто спать. Всё что угодно, кроме секса. И эти 3 дня пролетают мгновенно. И потом эти месяцы без результатов тоже пролетают быстро. А биологические часы тикают всё чётче и безвозвратнее. Кажется, я ощущала каждый час прожитой жизни: как поезд, который медленно проплывает мимо тебя и уже виден последний вагон…

Через 3 месяца я приходила на проверочное обследование. Моя врач мурлыкающим голосом интересовалась: как наши успехи? Я мялась, вздыхала и отвечала, что это дело очень непростое! «И что же в этом трудного?» – врач подпирала красивое лицо руками, её глаза прищуривались и становились лукавыми. Её чувство юмора начинало мысленно дорисовывать трудности исполнения супружеского долга, моё чувство юмора безошибочно ловило это её настроение, мы обе сдерживались, чтобы не прыскать со смеху. В эти минуты на приёме мне казалось странным: почему это могло быть таким непростым делом?! Но факт оставался фактом – домашнее задание снова не было выполнено. Так прошёл почти год.

И тут, сразу после свадьбы, мой женский график стал давать сбой. Свадебное платье не зря казалось мне тесным. В моём теле всё было как-то не так. И раньше, чем тесты на беременность показали заветную синюю полоску, появилась боль. Ну боль и боль, мало ли боли приносит нам жизнь?

Моя гинеколог, сделав анализ, поздравила меня. Сердце остановилось в предвкушении! И мы пошли делать УЗИ.

Я ненавижу паузы. От врачей, от чиновников и от уполномоченных… Они никогда не сулят ничего хорошего.

Врач молчала. И водила, и водила по животу прибором, всматривалась в экран. Но того, что она хотела увидеть, не было. Ещё раз посчитав вероятные сроки, она расписала мне возможные шаги и ушла в отпуск.

Я осталась наблюдать и ждать одна.

На неделе боль даже затихала, за работой, за домашними рутинами, за общением с мужем. Но в выходные она становилась сильнее. И в следующие ещё сильнее. И однажды пришлось вызвать скорую и меня увезли в больницу.

Палаты в женском гинекологическом отделении – это отдельный мир. Нигде больше ты не становишься свидетелем таких откровенных историй из жизни других людей. Это всегда Личная История. Даже если тебе никто ничего не рассказывает, ты слушаешь разговор соседки по палате с врачом или с мужем, или с родственниками и как будто приоткрываешь дверь в чужую личную жизнь. Но и разговоры между самими больными тоже обязательно случаются.

Почему я так мало пишу про мужа, вспоминая тот свой период? С одной стороны, конечно, я хотела оградить его от своей проблемы. Да и семья у нас была совсем молодая. Новый быт, новые привычки, а тут ещё и жена, которая всё время жалуется? Не надо было сваливать на мужа столько проблем. С другой стороны, понять боль другого человека может только тот, кто испытал её на себе. Только так. Можно сочувствовать, стараться помочь, пожалеть, поддержать. Но это всё будет будто со стороны. И только тот, кто знает такую боль сам, – он участник и он тебя понимает.