Лена Никитина - Я учусь быть мамой (сборник)

Вот если бы нам – всем мужьям и всем женам – иметь такое двойное зрение, которое мы теряем с годами! А его можно сохранить! Можно, если помнить, что с тобой рядом – человек, который разделил с тобою труд жизни и помогал тебе, и лечил тебя, и заботился о тебе, и провожал, и встречал тебя, и… в последний путь проводит, и останется, чтобы продолжить твое дело, а рядом будут расти дети, и жизнь твоя продолжится в делах, в памяти, в живых, оставленных тобою людях.

Если дети живут в такой семье, они напитаются любовью, напитаются своим чувством достоинства и незаменимости и будут жить, сберегая это ощущение, действительно опору жизни.

Мне захотелось вспомнить: а как, собственно, жили Артур Грэй и Ассоль до своей встречи? Известно, как они встретились, соединились, вся романтика их любви и так далее, а вот с чего начиналась их жизнь? Я спрашивала тех, кто читал книгу, – не вспомнили. Я и сама не помнила Начала этих двух людей. А в чем оно заключалось? Почему они выросли умеющими любить? И я заглянула в книгу.

Совсем маленькой Ассоль осталась без матери, погибшей от нужды. Ее отец, простой, необразованный и не просвещенный никакими книгами матрос, растил девочку один. Она спрашивала у него: «Папа, почему не любят нас люди?» Вы помните, что ответил он? «“Э, Ассоль, – говорил Лонгрен, – разве они умеют любить? Надо уметь любить, а этого-то они не могут”. – “Как это – уметь?” – “А вот так!” Он брал девочку на руки и крепко целовал грустные глаза, жмурившиеся от нежного удовольствия… Любимым развлечением Ассоль было… забраться к нему на колени и, вертясь в бережном кольце отцовской руки, трогать различные части игрушек, расспрашивая об их назначении…»

Когда Ассоль рассказала отцу о предсказании волшебника, об алых парусах, он ведь не усмехнулся, этот старый матрос, не посмеялся над девочкой, не разуверял ее, что это сказка, вранье, выдумки… «Лонгрен вспомнил, что в великих случаях детской жизни подобает быть человеку серьезным и удивленным…» А вот он оставляет уже взрослую Ассоль и уезжает на заработки. Озабоченный этими сборами и будущим отъездом, он все же замечает что-то необычное в лице дочери: «– Ассоль, – сказал Лонгрен, беря ладонями ее лицо и поворачивая к себе, – выкладывай, что случилось».

Вот ведь! Человек погружен в свои заботы, и тем не менее он постоянно чувствует свою дочку! Многие ли из нас на это способны?

Богатейшая семья Артура Грэя. Жизнь, ни в чем не похожая на жизнь Ассоль в рыбачьем поселке. Но мать Артура – «знатная дама, чье лицо и фигура, казалось, могли отвечать лишь ледяным молчанием огненным голосам жизни… Эта Лилиан Грэй, оставаясь наедине с мальчиком, делалась простой мамой, говорящей любящим кротким тоном те самые сердечные пустяки, какие не передать на бумаге, – их сила в чувстве, не в самих них».

Может быть, это и есть обучение Любви, которая потом помогает людям понять друг друга? А ведь именно этой самой Любви учат дети, если их любишь. Нас учат и сами учатся святой науке слышать друг друга. Когда начинаешь чувствовать, слышать близких, начинаешь слышать и понимать других людей. И никакой учебник, никакие консультации этому не научат – этому может научить только любящий человек. И Любовь, которая и состоит-то в понимании друг друга, не дается просто-запросто, не сваливается ниоткуда. Каждый из нас, напитавшись этим чувством в детстве, несет его близким людям, учится отдавать и с благодарностью принимать его, испытывая непреодолимую потребность во взаимопонимании и Любви.

Вот для чего нужна семья, в которой и совершается Труд Любви. И то, что будет создано в ней, – это самое драгоценное, что может жизнь подарить человеку. Тогда он многое способен совершить на пути от зверо- человека к бого- человеку.

Путь духовного совершенствования в общении с другими людьми – он-то и есть путь Человека. Его невозможно пройти просто с помощью технологий, тренингов, книг. Это происходит каждый день твоей жизни с теми людьми, за которых ты отвечаешь и душой, и телом. То есть с семьей.

Вот как об этом коротко и очень емко, мудро сказал Пушкин. Снова и снова я возвращаюсь к его мысли, она мне как путеводитель в жизни: «Зависимость жизни семейственной делает человека более нравственным. Зависимость, которую налагаем на себя из честолюбия или из нужды, унижает нас» (из письма жене 8 июня 1834 года).

Вот о чем не договорил в своем рассуждении о семье Лев Николаевич Толстой.

Да, семья делает человека несвободным, обременяя его; но именно она делает человека более нравственным, то есть более Человеком. А честолюбие и жажда материального богатства камнем тянут нас вниз, делают нас не- человеками. Давайте думать об этом, давайте сопротивляться тем узам, которые действительно не просто делают человека несвободным, а низводят его до животного состояния. Много таких соблазнов попадается в жизни. Но, как писал Андрей Платонов, когда вместе с нами живут дети, их слабенькие, маленькие ручки заставляют нас не только пахать, заниматься домоводством, но и всячески заботиться о них; это и толкает нашу огромную жизнь к лучшему.