Лена Никитина - Я учусь быть мамой (сборник)

Часть вторая – это собственно книга «Я учусь быть мамой», которая писалась и дополнялась в течение 15 лет. В ней уже мысли, заложенные когда-то в «Отчем доме», разворачиваются во многом совершенно неожиданным образом.

Так, в главке «Время на воспитание» («Отчий дом») она пишет: «Меня спрашивают: “Когда вы все успеваете: работа, хозяйство и детей куча?” – а я смеюсь: “Все-то как раз не успеваю. Просто из всех дел выбираю: что важнее – то и делаю…”»

А в «Я учусь быть мамой» (главка «Четыре наши ипостаси») признается, что все равно «разрывалась на части»: «У Бориса все ясно: главное – дело, остальное – постольку поскольку. А у меня что главное? И есть ли оно у меня? Я стараюсь везде успеть одинаково, но…»

И дальше, размышляя, она приходит к настоящему открытию, которому вскоре находит подтверждение у серьезных ученых: оказывается, самой природой предусмотрено, что женщина сначала должна состояться как мать, а уже затем – профессионально. Более того, «материнство требует высочайшего развития чувств. Образование и профессиональная деятельность должны развивать, а не угнетать эту сильную сторону женской психики…» (главка «Одно другому должно помогать!»).

Удивительно, как у такого замечательного аналитика, каким была моя мама (ей было вполне под силу пару докторских диссертаций написать), все «головные», рассудочные тезисы пропитываются тем явным, но неосязаемым, что называется любовью!

Период, когда были написаны все три части нынешнего издания, охватывает более двадцати пяти лет. За это время с мамой и с нашей семьей произошло многое. И одним из самых сложных и опасных испытаний была слава, «медные трубы». В какой-то момент в «семье-лаборатории» (открытой на всеобщее обозрение и использование!) роль авторитетной и представительной главы почти целиком поглотила нашу маму.

В 1992 году она запишет: «Как-то после очередного выступления в большой аудитории у меня заботливо спросили: “Столько было встреч; вы, наверное, устали?” А мне стало смешно: от этого да устать? От эйфории взаимной симпатии и уважения, атмосферы значительности происходящего? Да это все только бодрит! А возвращаюсь домой – обступают совсем другие дела и люди, среди которых ты обыкновенный человек, и я быстро выдыхаюсь, сникаю, даже болею… Раньше мы жили и об этом рассказывали и писали, а теперь рассказываем и пишем, не успевая жить… Фактически поменяли трудное и безусловно важное на куда более легкое и не столь уж нужное, зато приятное… Лучше бы продолжать жить и попытаться осмыслить и обобщить нажитое, наработанное, ведь никто за нас это не сделает…»

И дальше: «Давай разбираться всерьез: что на что меняешь?..»

Любимый мамин вопрос. О выборе, который каждый из нас делает ежедневно и ежесекундно.

Папа наш, Борис Павлович, был как инопланетянин. На него земные законы, правила и соблазны как будто не распространялись. Для него не имели значения ни жестокие гонения, ни оглушительная слава. Его не волновали ни бедность, ни достаток; и даже необходимость спать и есть не должны были мешать куда более важным вещам.

То, что ему давалось органично, легко и оставляло после себя только свет и благодарность, Лена Алексеевна, абсолютно земная женщина, добывала как шахтер, как крестьянин – через круглосуточную мучительную, противоречивую внутреннюю работу. Точно по ее любимому Чехову: «Беспрерывный дневной и ночной труд, вечное чтение, штудировка, воля…» Если бы она продолжила свою творческую и общественную деятельность, то, вне всяких сомнений, написала бы еще много и добилась бы еще большего признания.

Но к началу XXI века мама взбунтовалась против роли великого педагога. Она стала решительно отказываться от лекций, встреч и предложений написать еще пару-тройку новых книг. Большая удача, что зимой 2007–2008 годов питерский журналист Егор Болтаев все-таки сумел взять у Лены Алексеевны несколько интервью. За это ему – отдельная благодарность. Ведь иначе не появилась бы моя любимая часть – «Я учусь быть бабушкой».

«Я учусь быть бабушкой» – это ее душа сплошным потоком. Многие мысли встречаются гораздо раньше, в том числе и в «Отчем доме»; но здесь они уже по-настоящему часть жизни, и оттого в тысячу раз весомее. Эти мысли, вплавленные в кровь, сами идут прямиком в сердце.

Готовя третью часть к публикации, я давала ее прочитать нашей молодежи, «на свежий взгляд». И моя собственная дочка, незамужняя и вполне современная барышня, сказала: «Я рада, что прочитала это сейчас».