Альберт Фейгельсон - Когда ребенок не может слушаться. Воспитание детей с СДВГ

Тысячи путей ведут к заблуждению, к истине же – всего один. Наверное, так можно вкратце сказать о ПАП. А кому интересна статья специалиста в области прикладного анализа поведения Андрея Гороновского, он выложил ее на своей странице в ФБ и у меня на сайте.

Чтобы понять, что такое окружающая среда и как она влияет на поведение, нужно дать определение термину «поведение». Итак, с точки зрения науки о поведении, поведение – это непрерывный процесс движения живого цельного организма в окружающей среде, интенсивность изменения положений частей тела которого можно измерять с течением времени.

Таково мое дополненное определение поведения – с учетом официальной позиции по этому термину. Данная трактовка энергоемкая и достаточно краткая, несмотря на то что может показаться длинной, и максимально доступная для понимания.

В определении ключевым ядром является второе слово – «среда». Это не день недели, а окружающий живой организм, материальный мир со всеми своими предметами, объектами и их физическими свойствами. Из определения поведения видно, что мы рассматриваем цельный живой организм, существование которого возможно лишь в конкретной метрической системе координат. Именно внешние условия побуждают нас к движению. Даже когда человек сидит в кресле, на самом деле он находится в движении, поскольку мы учитываем цельность организма, а все его биологические процессы никогда не дремлют, при всем том, что мы не наблюдаем их своими глазами. Это крайне важное дополнение, к нему надо относиться по-новому, учитывая все достижения в области визуализации внутренних физиологических процессов.

Запомните: среда для человека, а не человек для среды, – как среда для мозга, а не мозг для среды. Мы не можем повлиять на среду только благодаря электрохимическим импульсам головного мозга. Это мог делать Чарльз Ксавье из вселенной людей-икс. А мы способны влиять на мозг и поведение благодаря специальному контролю факторов окружающей среды. Еще проще говоря, мы формируем и контролируем поведение благодаря физическим стимулам в окружающем нас пространстве.

Боже мой, я даже перекрестился. Я – правоверный еврей, соблюдающий субботу и все посты, – осенил себя крестом! А что делать, товарищи, если я как минимум через день появляюсь у кабинета директора школы?

С этими «религиозными» мыслями я повернул уже такую знакомую ручку двери и просочился внутрь кабинета с натянутой улыбкой на лице, запрятав всю скорбь еврейского народа в ямочки по углам рта.

– Входите, входите и садитесь, – глухо прозвучал голос директора, точнее директрисы.

Если приглашают сесть, это надолго… «Видимо, он не просто кого-то побил», – пронеслось в моей голове. Кошмар длился третий год. Вероятно, вы уже поняли, что виновником ситуации был мой сын – ученик третьего класса.

Я сел, продолжая натужно улыбаться.

– Вы, как всегда, улыбаетесь, а мне уже плакать хочется. И заметьте, это – не мой сын, а ваш.

Ее голос был резким и нагло лез в уши, явно пытаясь повлиять на мою совесть.

– Слезы помогут? Так я поплачу, – съязвил я и приготовился к бою, усаживаясь подальше от коллектива учителей, чтобы иметь хороший обзор – будет легче отбиваться при нападении, если все сразу накинутся на меня.

Первой в наступление пошла директор. Она встала и медленно направилась в мою сторону. По кабинету двигались ее очки и каблуки, остальное растворилось в моем воображении.

Эта женщина была не директором, а директриссссссой – с большим количеством «с», чтобы жалить ими несчастных папаш вроде меня.

Каблуки стучали по паркету, пытаясь вытрясти из меня хоть что-нибудь. За множество моих пребываний в этом кабинете я научился слушать и не слышать, смотреть и не видеть… проще говоря – отсутствовать, при этом физически присутствуя. Все эти прекрасные качества взрастила во мне сама директриса, а я умудрялся с каждым новым посещением закреплять и оттачивать их применение. Тем временем очки приблизились ко мне:

– Ну, с чего мне начать? С первого урока, второго или с самого страшного, что сегодня произошло?

Я честно пытался смотреть прямо в очки и делать вид, что мне все это интересно, выражая готовность пойти за ответом на ее вопрос на край земли.

– Только не молчите! Скажите что-нибудь…

– Что вам угодно услышать? – любезно отреагировал я. – Лишь бы у меня осталось время завести его домой и убежать на работу. Или, если хотите, он мне сам по дороге все расскажет. Вы же знаете его «большую проблему» – он всегда говорит правду. Я готов сейчас, заранее, с вами согласиться, что это ужасно…