Федор Гиренок - Метафизика пата

Вот Буря. Корабль тонет. Пиррон безмольствует. Народ в отчаянии мечется с левого борта на правый и с правого на левый. Хаос. Не металась одна бесструктурная свинья. Она ела, не вынимая головы из лохани.

Кто выйдет из пата. Свинья, то, что без трансценденции. Будем свиньями. И не будет бури. Где лохань? С этим вопросом входит в пат бесструктурный средний класс. Голодный сытому не товарищ, хотя в патовом пространстве они взаимозаменимы как новые язычники.

Пат был рожден игрой в ускользание определений. Вот, например, есть мир, в котором тонут корабли. Этот мир определен. И есть мир, в котором они не тонут. И этот мир определен. Но есть еще третий мир, в котором корабли тонут, не утонув.

Они всегда тонут в модусе незавершенного действия. Вот этот третий мир не определен. Он в ситуации пата, к бесструктурности которого подводит искус ускользания. Подводит — в смысле ведет ближе и одновременно изменяет, предает.

Пат, как из гнезда, выпал из игры. Выпал и попал в историю. Пат — время жестов, а не слов. Книжная культура слова разбилась о жесто-пат. Разбилась и обнажила постдуальный примитив. В патовой ситуации ничто ничего не значит. В ней нет ни означаемого, ни означающего. Все, что могло быть, представилось. Жест постзнакового мира рассогласовывает привычные сопряжения смыслов, значений и знаков. Нормально значить — значит быть чуть больше (чуть меньше) того, что ты есть. Пат превращает это чуть-бытие в ноль, в котором нет ни присутствия, ни отсутствия. Нет бытия. Нет понятия.

Мир зашкалило на нуле пата. Его нулит от непродуктивности постзнаковых структур, в которых отсутствие возможности одного хода равно присутствию возможности бесконечного количества ходов. Монотонное прохождение ничьей не сдвигает с места.

Шах не объявлен, результата нет, а ходить некуда. Например, история России есть не что иное, как непрерывно возобновляемый ею шах себе самой. Россия — нонсенс истории. В ней нет больше места структурности, т. е. нет места ни Богу, ни дьяволу; ни глупости, ни уму.

Пат — оборачивающая оборачиваемость. Его нельзя путать с пато-сом, со страданием.

Пат — не болезнь, не отклонение от нормы. Это третий путь. Вернее, нежелание скользить по поверхности первых двух.

Пат — слово, над которым стоит задуматься. И не потому, что в нем что-то есть.

Хотя в нем может быть, что-то и есть. А потому, что его не замечали. Оно, как Золушка, заждалось в ожидании своего часа. И этот час пришел. Но не все это поняли. Сладок сон культурного бодрствования. Например, философы. Они окультурены культурой и потому смотрят прямо, в суть вещей. А пат сбоку. Не на прямой. Он пылится на поверхности. Патовое пространство создается косыми взглядами. Кто косит? Дизайнер.

Философы недостаточно легкомысленны, чтобы скользить по тому, что лежит сверху.

Пат — легковесный термин. Его тянет к верху. На нем, как на коньках, скользят по поверхности. Поверхность — подходящее место для занятий пато-философией. Глубину глубокого создает «сознание о». Пато-философы работают с нулевым сознанием. Они слушают. Слух не о чем-то. Слух что-то. На поверхности слышно не понаслышке.

Вот место для тех, кто курит. А здесь что? Прислушиваются «услышанному. Здесь патофилософствуют, т. е. приостанавливают действие культурных форм, сцепление которых лишено дизайна. Дизайн соединяют с бытом. У него есть вид. Но не вид чего-то. А само это что-то и есть вид. А вот дазайн. Он соединяет с бытием. Но у бытия плохая слышимость. Ему нужна метафизи/ка. А она рассчитана на зрение.

Здесь нужно смотреть в оба. В дазайне нет дизайна, т. е. нет вида.

Современные философы — не мыслители. Они дизайнеры. Они косятся на то, что сверху. А сверху — поверхность, внешний вид которой указывает на ее сущность.

Философы — оформители поверхности. Метафизика рождает дазайн. Кто здесь? Здесь бытие. Пат создает дизайн. Что здесь? Ничего. Но как хорошо упаковано. И прилично смотрится. Что? Ничего. В упаковке ничего не упаковано. Ничего — принцип дизайна. Оно конструирует косой взгляд. На поверхности пата появляются мнимости. Рябь я.

Кто я? Какой глупый вопрос. Кто бы ни был. Зачем мне знать самого себя? Вот вопрос, ответом на который стал пат бы стать машиной и освободить себя от со-вести и чести. Как это глупо спрашивать: кто я? Какой ты? Вот вопрос. И ответ пата: никакой.