Владимир Ажиппо: Не зарекайся

Камеры следственного изолятора бывают двух типов: маломестные и общие. Официально считается, что маломестная камера рассчитана на количество до семи человек включительно, но в жизни это не так, спальных мест в ней может быть больше, скажем, десять или четырнадцать. Число «семь» показывает, насколько чиновники тюремного ведомства далеки от самой тюрьмы. Кровати в камерах всегда двух- или трехъярусные, поэтому спальных мест может быть либо шесть, либо восемь или девять, но семь — никогда.

Для зэков принципиальная разница заключается в том, что в маломестной камере каждому положено спальное место — «шконка». Шконка — это обычная многоярусная кровать (кстати, очень удобная кровать), только вместо пружин в ней стальные полосы. В общей же камере имеются нары — сплошной двухъярусный стеллаж, на котором покатом, вплотную друг к другу, лежат зэки. Интересно, что на нижнем ярусе всегда лежат к стене головой, а на верхнем — ногами. Если, допустим, на восемь шконок никак незаметно не положишь девять зэков, то на нары, рассчитанные на десять человек, можно «воткнуть» и все восемнадцать. И втыкают. Маломестные камеры часто по старинке называют «тройниками». Предположительно, когда-то в них сидело по три человека, впрочем, никто из живых такого времени не помнит. Есть еще камеры санчасти и карцеры, на языке тюремщиков — карцера, на языке зэков — трюм, подвал, яма, чулан.

После вокзала вы пройдете процедуру рассадки и попадете в ту камеру, которую вам определил дежурный опер при вашем поступлении в тюрьму.

То, что вы увидите в первый момент в камере, никак не будет походить на дурацкие картины из дешевых книжек и кинофильмов. Никто на вас не станет рычать, не будет татуированных амбалов, которые сразу же попробуют вынуть из вашего рта золотой зуб, никто не станет пытаться вас трахнуть. Все это нездоровые фантазии литераторов и киношников, рассчитанные на такой же болезненный интерес к тюрьме со стороны обывателя. В тюрьме сидит большинство вполне нормальных людей (слово «нормальные» — применительно к нашему «нормальному» государству), и придурков среди них не больше, чем на базаре или вокзале.

Впрочем, каждая камера — это маленький мирок со своими традициями, укладом и законами. Атмосфера в камере (в прямом и переносном смыслах) принципиально различается в зависимости от того, маломестная она или общая.

Итак, вариант первый — вы попали в тройник.

В тройник попадает большинство новых зэков. Это объясняется тем, что здесь вас легче изучить, в маломестной камере вы будете всегда на виду. Позже, через три-пять-десять дней вас, скорее всего, выкинут в общую хату, так как вы не представляете никакого интереса. А если не выкинут, есть основания хорошенько подумать, какой именно интерес вы представляете и для кого. Интерес может быть трех видов: профессиональный интерес опера к вашим преступлениям, оставшимися нераскрытыми; «любительский» интерес опера или его начальников к содержимому кошелька ваших родственников; ну, и смешанный профессионально-«любительский» интерес (наиболее распространенный).

Когда контролер на посту станет, гремя ключом, открывать дверь камеры, в эту сторону будет обращено внимание всех ее обитателей. Словом «контролер» до недавнего времени официально назывались сотрудники СИЗО, которые несут службу на постах возле камер, проводят прогулку, выводят зэков в санчасть. До семидесятых годов прошлого века контролеры назывались «надзирателями». Надо сказать, это более точное слово — от «надзирать», что, собственно, они и должны делать. Потом появилось «контролер», этот термин уже поглупей, «контролировать» имеет более широкий смысл, чем «надзирать». Несколько лет назад и слово «контролер» было отменено (да здравствует бюрократическое творчество!), вместо него теперь — «младший инспектор», хотя понятие «инспектировать» вообще невозможно привязать к тюремному надзирателю, который выдает зэкам передачи или водит их в баню.

Самое забавное, что неформальной лексике совершенно наплевать на изыски чиновников, «попкарем» называли и надзирателя, и младшего инспектора теперь называют. Вот так, презрительно и обидно — попкарь. Слово «контролер» привычней, поэтому и употребляется в книге.

В кинофильмах о тюрьме контролера почему-то всегда показывают с огромной связкой ключей. Наверное, киношники считают, что так романтичней, а в качестве консультантов приглашают генералов, которые тюрьму знают только с парадного крыльца, живого зэка в глаза не видели и от кого-то слышали, что параша несколько нехорошо пахнет. На самом деле ключ у контролера только один от всех камер на этаже. Да и тот на ночь забирают.