Антон Олейников - Казни и пытки. Мифы и легенды

Нацисты, постоянно занимавшиеся плагиатом у коммунистов, и здесь не удержались — казнили похожим способом попавшего в плен во время Второй мировой войны советского генерала Карбышева равно как и тысячи других своих жертв.

Подобная казнь, по свидетельству бывшего телохранителя Саддама Хусейна Карима (псевдоним, настоящее имя этот человек скрывает), осуществлялась в Ираке. Карим рассказывает, что узнал об этом, когда искал по тюрьмам Багдада одного человека (как телохранитель Хусейна он имел право входить в любую тюрьму). Поскольку человека, которого искал Карим, найти не удалось, сопровождающий офицер повернулся к нему и сказал:

— Может, твоего приятеля растворили в кислоте?

— Как это? — удивился Карим.

— Идем, покажу.

Они перешли в другое здание, где, как рассказывает Карим, «было помещение с бассейном 5Ч5 метров, окруженное оградой из кованого железа. Цемент в бассейне был темным. Над заполнявшей его прозрачной жидкостью стоял пар. Это была кислота. Я увидел останки, плавающие на поверхности, и офицер сказал: «Вот этого растворили два часа назад». Он объяснил мне, что сначала в кислоту погружали руки и ноги приговоренного, а потом уже его бросали туда целиком. Этот метод не был новинкой в регионе. Старые ливанцы вспоминают, что в 1958–1961 годах, во времена союза между Сирией и Египтом, сирийцы уничтожали таким образом оппозиционеров. Так погиб, например, Фарджалла аль-Хелу, Генеральный секретарь Ливанской коммунистической партии. Его жена тщетно требовала его тело целых 10 лет.

Китайцы, которые во многих областях человеческих знаний достигли успехов, отличились и в пыточном деле. Казнь заключалась в следующем: осужденного растягивали над стволами молодого бамбука. Это растение буквально за несколько суток прорастало сквозь жертву, принося ей жестокие страдания.

Сколько народов — столько и обычаев. Эта истина относится и к ритуалам исполнения смертной казни. Вот несколько характерных примеров. В средневековой Испании публичная казнь — аутодафе («дело веры») была обставлена очень пышно и торжественно. Ритуал аутодафе включал в себя красочное шествие, героями которого были осужденные, одетые в специальные костюмы (сан-бенито), разрисованные изображениями чертей и языками пламени. Впереди процессии несли чучела или нарисованные изображения тех осужденных, которым удалось бежать или умереть до казни. Эти чучела (изображения) сжигали так же, как и живых людей. В Севилье для сожжения сооружали так называемое «кемадеро», по четырем углам которого стояли каменные статуи библейских пророков — к ним привязывали осужденных. Во многих странах при возведении на эшафот (повешение, обезглавливание) или перед расстрелом били барабаны, глашатай торжественно зачитывал список преступлений и приговор.

Нередко на казнях своих политических противников присутствовали монархи и высшие сановники государства. Во Франции по Кодексу Наполеона осужденному за отцеубийство (либо за посягательство на жизнь и личность императора) перед казнью отрубали кисть правой руки. Это положение было отменено в 1832 г., но еще до 1958 г. уголовный кодекс во Франции предусматривал особый ритуал казни отцеубийцы: преступник должен был препровождаться к месту казни босиком, в рубашке, с черным покрывалом на голове. Русский писатель Петр Боборыкин, вспоминая о казнях в Париже второй половины XIX века, пишет: «Кто живал в Париже подолгу, как я, тот знает, что это было за отвращение: публичные казни, происходившие около тюрьмы «La Koquette». Гаже, гнуснее этого нельзя было ничего и вообразить! Тысячи народа, от светских виверов и первоклассных кокоток до отребья — сутенеров, уличных потаскушек, воров и беглых каторжников проводили всю ночь в окрестных кабачках, пьянствовали, пели похабные песни и с рассветом устремлялись к кордону солдат, окружавшему площадку, где высились виселицы. Издали нельзя было хорошенько видеть, но вся эта масса чувствовала себя в восхищении только от того, что она «была на казни», так лихо и весело провела ночь в ожидании такого пленительного зрелища. В XX веке общественная нравственность, не доросшая до повсеместной отмены смертной казни, все же доросла до отмены публичных ритуалов ее исполнения (правда, не во всех странах).