Фактор превосходства

– Так зачем же вы держите его при себе? – На тот случай, если придется сбросить броню и действовать безо всякого плана. – Нет, на этот раз все будет согласно плану, в этом я уверен. Дифты ослаблены, мы сбросим вас на планету, вы пробежите по скрытым от посторонних глаз маршрутам, соберете информацию, вас снова подхватят и все… А вот это гранаты, правильно? Я слышал, что такие бывают – с механическим взрывателем. Но подрыв радиосигналом мне нравится больше. – А еще лучше мыслепосылом, да? – усмехнулся Тони. Он стоял у плитки и следил за тем, как быстро вода набирает оранжевую краску. – Да, это вообще идеальные условия. В механическую же схему вмешаться уже нельзя. – Вот именно, сэр, если я дернул кольцо и бросил гранату, она обязательно взорвется на позициях противника, и никакой перехват управляющего сигнала мне не страшен, – добавил Джим. – Тут я с вами согласен, капитан. Взлом системы управления такой гранате не грозит. А это что, виброскар? – Нет, обычный нож. – Но какой от него толк? Виброскаром можно пробить тыловое бронирование тяжелого робота, а ножом нет. – Зато виброскаром нельзя срезать молодое дерево, чтобы устроить себе убежище. Нельзя выкопать из земли съедобные клубни и разделать пойманную змею. – Фу, какие вы гадости говорите… – Майора передернуло. – Ладно, пойду извещать других, хотя, признаться, мне нравится проводить с вами время. От вас узнаешь много интересного. Майор ушел, и напарники остались одни. – Интересно ему, – сказал Джим. – А сам небось уже отчет составил. – Ясное дело, он ведь на работе. Открывай туалет, пора воду сливать. 51 Включив подачу, лейтенант Триш с беспокойством прислушался к работе электродвигателя – в его шуме стали проскальзывать подозрительные хрипы. По правде говоря, лейтенанта это не удивило, ведь отряд кирасиров погружался в грунт до двадцати раз за день, и если тяжелые «баубуры»-гиганты могли заглубляться на десять метров и были рассчитаны на большие нагрузки, то механизмы легких кирасиров на столь жесткую эксплуатацию рассчитаны не были. Уже на третий день пребывания в лесах Лесгафта лейтенант Триш приказал легким кирасирам не зарываться глубже полутора метров, при максимально допустимых четырех. Таким образом он рассчитывал сберечь ресурс оборудования и оказался прав, ведь отряд находился в лесах уже вторую неделю. Поначалу штаб обещал снять их с позиции через неделю, когда пришел срок, сказали – еще три дня, но теперь уже Триш был уверен, что никакой эвакуации не будет. Их оставили драться до последнего, и он к этому был готов. В решимости сержанта Ваккумера лейтенант тоже не сомневался, а остальные и вовсе были роботами. Сорок кирасиров и двенадцать «баубуров» – подразделение среднего и глубокого укрытия, или «граундеры», как их называли канкурты. Но это было две недели назад. Две недели ежедневных обстрелов объектов противника и две недели ответных штурмовых ударов авиации, в особенности дискорам с их злыми пушками. Они зависали над кронами серебристых папоротников, выискивали воронки и начинали гвоздить по ним сверху. Полтора метра грунта не всегда спасали. Случалось, снаряды пушек настигали кирасиров в глубине, и тогда все заканчивалось подрывом боезапаса либо тихой гибелью очередного солдата. Он переставал отзываться на тестовые сигналы и больше не появлялся на поверхности, навсегда оставаясь в подземном убежище. «Баубуры» прятались значительно глубже, но и на них находились всепроникающие управляемые бомбы системы «гликоль». Их сбрасывали со штурмовиков в воронки, остававшиеся на месте погружения «баубуров». В таких случаях от цели не оставалось ничего, кроме перемешанной с грунтом металлической стружки. Лейтенант достиг поверхности, створки распахнулись и сложились за спиной в ангар-ранец. Винт подачи поработал еще немного, чтобы лейтенант смог сделать шаг, а затем подогнулся и тоже убрался в ранец, сделав его вдвое тяжелее. Впрочем, таскать оборудование лейтенант уже привык, а последние две недели очень этому поспособствовали. Неподалеку, между корнями папоротника, на поверхность вышел кокон сержанта Ваккумера. Свернув створки, сержант повернул к лейтенанту красное, припорошенное глиной лицо. Герметичность створок со временем нарушалась, и теперь при каждом погружении им с лейтенантом приходилось глотнуть пыли. Однако помимо землеройного оборудования сержанту Ваккумеру приходилось таскать на себе еще и блок связи – огромный прибор, позволявший связываться с командованием на большом расстоянии. Дождавшись, когда сложится ходовой винт, сержант подошел к лейтенанту. Он был на полторы головы выше Триша, хотя рядом со штатными кирасирами выглядел куда скромнее. Те были выше сержанта еще сантиметров на двадцать, зато на фоне «баубуров» казались малыми детьми, ведь они достигали четырех метров в высоту и двух тонн веса, а внешне напоминали жуков. «Баубуры» носили под крылышками стодвадцатимиллиметровые минометы с кулисной подачей, рассчитанной на пятьдесят четыре мины. В качестве второго оружия эти гиганты располагали тридцатимиллиметровым гранатометом с двумя сотнями гранат. На крайний случай. Бронированные «крылышки» этих гигантов надежно защищали приводные механизмы, генераторы и батареи, вот почему за время пребывания в лесах Лесгафта «баубуры» потеряли всего четыре единицы, тогда как из сорока кирасиров до последней переклички дожили всего четырнадцать, включая сержанта Ваккумера и лейтенанта Триша. – Опа, кажется, новое сообщение! – сообщил сержант, весь превращаясь в слух, чтобы выловить из радиоболтовни и помех нужную информацию. – Что там? – нетерпеливо спросил лейтенант. – Что сообщают? Несмотря на решимость сражаться до конца, он все еще лелеял надежду, что их все же эвакуируют на большом и надежном корабле. – Нет, это не сообщение… Сержант крепче прижал к голове массивные наушники. – Это перехват… – Ну и что там? – настаивал лейтенант, чувствуя, как вибрирует грунт от выходящих на поверхность «баубуров». – Плохие новости, командир, – хрипло произнес сержант и мазнул по взмокшему лицу грязной перчаткой. – Канкурты вызвали орбитальные бомбардировщики. Две штуки. Будут бить тяжелыми зарядами. – Насколько тяжелыми? – Сказали, четыре единицы. Учитывая грузоподъемность орбитального бомбера, это «эрэсы». Либо четырехсотые, либо даже девятьсот двадцатые. – Да не может такого быть! – воскликнул лейтенант. – Куда тут девятьсот двадцатые бросать, ведь форт совсем рядом? Тем временем кирасиры и «баубуры» продолжали подниматься на поверхность и рассредоточиваться по округе. Им были незнакомы сомнения и переживания. Определяющим для них являлись ресурс механизмов и заряд батареи. – Значит, форт надеются сохранить, сэр. – Вот что, Ваккумер, давай поработай штурманом, посчитай примерное время удара. Это для нас сейчас очень важно. – Да уж понимаю, сэр. Возьму за исходное время отклика бомберов на запрос. – Давай, займись. А я пока пройдусь, посмотрю, все ли наши вышли. Лейтенант включил ослабленный сигнал переклички и двинулся на показания пеленгатора, на ходу проверяя наличие своих бойцов. Золотистая сороконожка полуметровой длины соскользнула с папоротника и щелкнула жвалами рядом с рукой Триша, однако он ее даже не заметил. Его отряду грозила куда более грозная опасность – полное уничтожение. Канкуртам надоели беспокойные дифты, и они решились на крайние меры. После удара здесь должен остаться только большой кратер, и даже если кого-то не вырвет из земли взрывной волной, смещения слоев грунта размажут беднягу, не вынося на поверхность. – Так… Так… Так… Ты – есть, ты – тоже в наличии… Ага, Поцарапанный, ты тоже в строю. Это радует. А кто это там? Лиловый?.. Тоже в порядке… Сколько на всех боеприпасов? Лейтенант взглянул на экран своего мини-терминала, куда стекалась информация о состоянии отряда. На всех получалось тридцать две мины. Больше ничего нет. Крупнокалиберные пулеметы кирасиров – это уже последний аргумент. Стены форта ими не сокрушить, годятся лишь для ближнего боя. Но кто пойдет с ними драться? Кому это нужно, когда имеются «эрэсы девятьсот двадцать»? Два кирасира на сигнал переклички не отзывались. Лейтенант нашел их воронки. Одна выглядела так, будто никто и не собирался из нее выбираться, а из второй торчали вершинки разомкнутых створок. Поняв, что не выйдет на поверхность, робот решил открыть створки, чтобы обозначить себя. – Так, приятель… Лейтенант опустился рядом, вытянул из рукава коннектор и, просунув руку в щель между створок, подключил его к порту для тестирования. Если у кирасира вдруг разрядились батареи, ему еще можно было помочь, генератор любого «баубура» мог зарядить их за десять минут. Однако проблема оказалась не в батареях, тестовая программа сообщила, что у кирасира полностью разрушена подача. То ли разорвало мотор, то ли вытекла смазка, но больше этот кирасир ни на что не годился. Лейтенант выдернул коннектор, распрямился и, оглядев грязное, маячившее между серебристыми кронами войско, ухмыльнулся. Ему пришла в голову хорошая мысль – как устроить напоследок настоящее веселье. С этой мыслью он поспешил к сержанту: – Ну что хорошего скажешь, приятель? – У меня получается сорок пять минут, сэр, – сказал тот. – Вот и отлично. А теперь слушай, что мы будем делать. Сейчас скорым маршем двинемся в сторону форта. Метров за триста остановимся – там как раз небольшая вмятина от воздушного взрыва, правильно? – Так точно, сэр. Глубина два с половиной метра. – Вот. Значит, сумеем подобраться незаметно. – Минами мы их и отсюда достанем, – осмелился заметить сержант. – Ты прав, но толку от этого мало. Зенитки у них надежные, тут мы их не перекидаем, но перед самым ударом зенитки обязательно спрячутся, правильно? – Так точно, сэр. Опустятся в бронекапсулы. – А ты, именно ты, Ваккумер, должен уловить этот момент, вот тогда мы рванем к воротам и обрушим на них все оставшиеся мины. Проломим ворота, проскочим внутрь и подождем бомбового удара. Волна будет такая, что сорвет остатки створок и много чего понаделает внутри форта. А потом мы посчитаемся за наших товарищей. Что ты об этом думаешь? – По-моему, замечательно, сэр! – обрадовался сержант. – Тут им никакие зенитки не помогут! – Вот и я о чем говорю. Объявляй марш, нужно сматываться отсюда. Не дадим канкуртам прихватить нас тепленькими. 52 Осторожно, словно драгоценным золотым песком, Тони посыпал солью исходившие паром сварившиеся клубни. Теперь, когда они с Джимом основательно проголодались, плоды неизвестной им планеты, казалось, пахли как самая настоящая картошка. Ну, по крайней мере та, которую им на станции изготавливал конвертор. Отдельно, из небольшой бутылочки, на тарелки было налито подсолнечное масло, называвшееся в меню конвертора «жиры растительного происхождения». – Завтрак королевский, – произнес Джим и, макнув вареный клубень в масло, откусил кусочек. – Ну как? – спросил Тони. – Немного отдает рыбой, но от рыбы я бы сейчас тоже не отказался. – Согласен. Двенадцать небольших картофелин на двух крепких молодых мужчин было маловато, однако у них всегда оставалась возможность наесться магнезии. – М-да, я бы сейчас целое ведро этой картошки съел, – признался Тони, когда от завтрака ничего не осталось. – Ведро бы нам не помешало. Надо этого бойца снова в рощу послать. И не нужно отвлекать его на другие корешки, пусть накопает этих. – Боюсь, опоздали мы с корешками. Вот сегодня саданет супербомба, так наши корешки улетят километров на сто. – Я об этом совсем забыл. Джим облизал с пальцев масло, потом вытер их салфеткой и, услышав в коридоре торопливые шаги, поднялся. Дверь распахнулась, и появился майор Броут. – Я только хотел предупредить: бомбардировщики уже над нами, бомбы пущены! Остались какие-то минуты! – Спасибо, сэр, – ответил Джим, но майор уже выбежал в коридор. Тони собрал тарелки, отнес их в кухонный угол, а затем выглянул на улицу через щель в жалюзи. – Ух ты, артавтоматы и ракетные трубы убираются в стены! – Значит, сейчас и правда шарахнет, – сказал Джим, садясь на койку. Не прошло и нескольких секунд, как где-то совсем рядом прогрохотало несколько взрывов. – Эй, ворота вынесло! – закричал Тони, глядя в окно. – Там гигантская пробоина, Джим! Пролом оказался настолько велик, что в него стали с легкостью проскакивать солдаты противника. Перепачканные красной глиной, с огромными ранцами за плечами, они были похожи на монстров из фантастических фильмов про звездные войны. – Хватай оружие, у нас гости, – глухо произнес Тони, заметив, как в пролом начинают протискиваться огромные роботы, высотой в два человеческих роста. Ранцы у них были еще больше, чем у тех, которые уже разбегались по двору форта. Джим схватил пистолет-пулемет и выглянул в коридор – там никого не было, а снаружи доносился отдаленный вой, сброшенные с орбиты бомбы прорывались сквозь атмосферу. – Эх, сейчас шарахнет! Джим ожидал услышать сильный грохот, вроде того, когда они с Тони наводили орбитальный удар на червя-гиганта. Однако вместо этого их комнату вдруг подбросило, и все, что могло упасть, повалилось на пол, а в следующее мгновение ударная волна врезалась в стены форта и хлестнула по куполу, вызвав еще одно сотрясение. Тони подскочил к окну и тут же отпрянул. – В коридор, Джим! У них минометы! Едва напарники выскочили из комнаты, как в одно из окон по соседству врезалась мина. – Что ты там увидел? Кто там?! – прокричал Джим, когда они с Тони уже стояли в коридоре, прижавшись к стене. – Там всюду пыль, я только разглядел крупные стволы! Похоже, это те самые граундеры, о которых майор говорил! – Давай к выходу! – А смысл? Они во дворе повсюду! В этот момент снаружи грохнуло еще несколько взрывов. – Артавтоматы уничтожают, – предположил Джим. – Стены у форта, конечно, крепкие, но если у них достаточно боеприпасов… Джим не договорил – с лестницы в коридор выскочил майор Броут. – Граундеры в нашем дворе! – Мы знаем. Что делать будем? – Нужно попытаться сдержать их, пока я не подниму из подвала «густава»! Мне нужно на это минут десять! – А что за «густав»? – Тяжелая оборонительная машина, он в этом форте уже лет десять хранится – на всякий случай! – Ну давайте, майор, действуйте, а мы попробуем сделать, что сможем! – сказал Тони. В этот момент мина пробила жалюзи и взорвалась внутри здания. Стены удар выдержали, однако в коридор вылетели сорванные с петель двери и какие-то пожитки – обмундирование и разорванные ранцы. – Е-мое, а мы даже без защиты! – воскликнул Джим. Майор побежал к лестнице, чтобы поднять робота, напарникам ничего не оставалось, как последовать за ним. Во дворе форта участилась стрельба, несколько роботов-охранников и группа роботов-помощников еще сопротивлялись захватчикам. В коридоре и на лестнице в воздухе висела бетонная пыль. Повсюду хлопали двери и звучали взволнованные голоса. Следом за Джимом и Тони на лестнице показались двое других постояльцев. Они были вооружены и даже одеты в легкую пиропластиковую броню. На первом этаже оказалось спокойно. Сквозняк вытягивал пыль, так что видимость была хорошая. Тони остановился перед поворотом, не решаясь выглянуть. Он чувствовал, что чей-то взгляд шарит по длинному коридору. Наконец загрохотал пулемет, но его цель была в другом конце здания. Тони выглянул, вскинул оружие и стал часто стрелять одиночными. На кирасире было достаточно брони, однако Тони бил точно в стыки и узлы сочленения, рассчитывая на то, что где-то обязательно заклинит. Кирасир резко развернулся, и Тони спрятался за угол. Ударил пулемет, со стены полетели острые, сколотые пулями пластинки бетона. Джим и Тони прижались к стене, а один из постояльцев в легкой броне обошел их и, выставив за угол реактивную трубу, выстрелил. Полыхнуло пламя, сорвало несколько плафонов, по коридору запрыгали обломки кирасира. Постояльцы в броне выскочили в коридор и побежали в сторону выхода, Джим и Тони чуть помедлили, а затем стали пробираться следом. – Что это, ты слышишь? – спросил Тони, останавливаясь. – Пол дрожит! – Это, наверное, Броут своего дракона выпускает… – Хорошо бы, – сказал Джим. Даже их надежные одиннадцатимиллиметровые пистолеты-пулеметы со сверхпробивными боеприпасами мало годились для схватки с роботами-минометчиками. В коридоре появились еще несколько квартировавших в форте бойцов. В отличие от Джима и Тони, которым угрожали даже мелкие осколки, все они были хорошо защищены. – Предлагаю не высовываться, эти парни и без нас все устроят, – сказал Тони. – Согласен, притормаживай. Они остановились за несколько метров до последнего поворота перед входом, давая возможность более подготовленным бойцам показать себя. Вскоре сверху спустились еще семеро спецназовцев в тяжелой броне. Они удивленно покосились на почти раздетых коллег и поспешили к выходу. Джим и Тони переглянулись, понимая, что выглядят нелепо. Между тем после краткого затишья схватка во дворе стала разгораться с новой силой. К частым выстрелам малокалиберных гранатометов и стуку пулеметов добавились раскатистые хлопки, следовавшие по два-три кряду. Не успели напарники обменяться мнениями по поводу источника этих звуков, как совсем рядом у входа рванула тяжелая мина и в стену напротив ударились два тела, обломки оружия и обрывки амуниции. – Валим отсюда! – крикнул Джим, и они с Тони стали торопливо пятиться к лестнице, однако уйти не успели, в коридоре показался очередной граундер. Доли мгновений потянулись как минуты. Напарники открыли огонь одновременно, точно выбирая самые уязвимые места. Датчики, стыки, шарниры и снова датчики! Шарниры, подача патронов, пулеметный ствол, датчики, датчики, датчики! Расстреляв магазины, они, как по команде, упали на пол, ожидая ответного залпа рассерженного робота, но тот остался неподвижным, мерцая в полумраке пятнами разогретого докрасна металла. – Заклинил вроде, – сказал Джим, торопливо меняя магазин. – Ага… Давай к нему, пока не оттаял. Они поднялись и на носочках, чтобы не разбудить грозную машину, подошли к ней ближе. Рядом с входом снова раздался взрыв, застучали пулеметы и захлопали гранаты. Этот шум вернул граундера к реальности: он дернул манипулятором, повел опорой и попытался включить подачу патронов, однако Тони был наготове. Он сунул ствол под лобовой бронещит и дернул спусковой крючок, всаживая полдюжины бронебойных пуль в блок управления. Затем выдернул оружие и отошел к стене, а робот взмахнул манипуляторами, стукнулся о противоположную стенку и начал заваливаться на бок. Уже на остатках сигнала в системе граундер вывел из-под правого манипулятора минометный ствол. Кулиса минной подачи со скрипом сделала оборот, но на этом все прекратилось. Робот был уничтожен. – Смотри, в подаче еще две мины было, – заметил Джим. – Ему они уже не пригодятся, – сказал Тони, прислушиваясь к тому, что происходило во дворе. – Похоже, дракон их понемногу гасит, а? – Вроде, – согласился Джим. Теперь все чаще звучали раскатистые хлопки и лишь изредка серии автоматического гранатомета. – Пошли, – сказал Тони и, первым выглянув из-за угла, успел заметить лишь часть стальной махины, проплывавшей мимо разбитых дверей. – Что там? – Я не понял. – Ну-ка дай я… Джим выглянул сам. Первое, что он заметил, были останки тех, кто попал под удар мины. Жуткая картина, однако ничего необычного. За время участия в этой войне они насмотрелись всякого. Джим вышел из-за угла и, держась стены, добрался до выхода, чтобы выглянуть во двор. Пыль там уже улеглась, но поле боя выглядело ужасно. Разорванные на части механические солдаты валялись по всей территории. Местами эти останки были расплющены тяжелой поступью огромных роботов, которые теперь тоже лежали на бетонной площадке, вспоротые пушками устаревшего «густава». В воротном проеме форта не осталось и намека на створки. Все, что не взорвали граундеры, вышибло взрывной волной. Стоя у двери, Джим снова услышал хлопки большой пушки и ответное тявканье малокалиберного гранатомета. Было очевидно, что финальная фаза схватки разворачивалась позади купола. Джим решился выглянуть подальше и увидел испещренные выбоинами крепостные стены, а также две разбитые башни. Направляющие ракеты на них отсутствовали, артавтоматы после расстрела минами были закручены вокруг несущих штанг. Хлопки пушки и тарахтение гранатомета стали раздаваться справа. Судя по всему, «густав» преследовал последних врагов, которые пока оставались быстрее его. Выпущенные «густавом» снаряды не поспевали за мишенью и врезались в крепостную стену, вышибая из нее большие куски бетона. Вскоре показался вражеский робот. Это был граундер, огромный, в два человеческих роста, весь в пробоинах, но все еще на ногах. Выйдя на площадку перед главным входом, граундер неожиданно получил две гранаты, выпущенные из бойниц верхнего этажа. Этот удар был решающим. Робот сразу потерял ход и стал еле-еле передвигать опоры. Джим чуть подался назад, но заинтригованный происходящим наблюдение не прекратил, несмотря на уговоры Тони. – Подожди, сейчас будет самое интересное, – сказал Джим. И он не ошибся: тарахтение за углом стало громче, показались облака черной копоти, а затем появился сам «густав» во всей своей красе. Джим даже не подозревал, что где-то еще имелись столь древние механизмы. Накачкой энергии для робота занимались два двигателя внутреннего сгорания, которые выбрасывали через две выхлопные трубы за спиной робота густой черный дым. Когда «густав» разгонялся, рев двигателей становился невыносимым, а дым – еще гуще. Теперь «густав» спешил изо всех сил, чтобы поймать в прицел шуструю мишень. Он располагал стомиллиметровой роторной пушкой, снаряды в которую подавались по огромному патронопроводу, размещенному вдоль неуклюжего бронированного тела. Грохоча по бетону сверхтяжелыми опорами, устаревший монстр с трудом повернулся и замер, должно быть, пораженный тем, что ускользавшая цель наконец оказалась прямо перед ним. Моторы взревели на максимальных оборотах, в небо ударили фонтаны копоти, роторная пушка засвистела от восторга и обрушила на большого граундера море огня. В одно мгновение от массивного робота не осталось обломка крупнее яблока. Лишние снаряды прошлись по стене, разметав бетонные осколки и подняв пыль. «Густав» прекратил огонь, затем повернул корпус, датчики его пушки скользнули по бетонному куполу. Джим и Тони в мгновение ока отскочили за угол, готовые к новым сюрпризам, но было тихо. – Наверное, у него крыша съехала, – предположил Тони. – Но стрелять-то он не стал, значит, все в порядке. – Стрелять не стал, потому что снаряды кончились. Говорю тебе, у него от старости функциональный маразм. Процессоры давно закислились. К тому же машина дифтская. – Что значит дифтская? Его же перепрограммировали, теперь он канкурт, – возразил Джим. – Перепрограммировали, как же. Дифты могли оставить в нем какую-нибудь логическую ловушку. То он канкурт, а то вдруг – раз и снова за императора воюет. Обычное дело. У главного входа послышались шаги. Джим выглянул и узнал майора Броута. С ним были четверо спецназовцев. На них были комплекты тяжелой брони, лишь это спасло группу от гибели. Больше всех пострадал Броут. У него не хватало наплечника, кираса была испещрена шрамами от осколков, а бронестекло шлема пересекала длинная трещина. Непонятно было, где им так досталось, но теперь группа укрывалась в здании, не спешила выходить во двор. – Отлично отбились, майор, – сказал Джим, выходя из-за угла. – Спасибо, капитан, – ответил Броут, не оборачиваясь. – Что с вашим роботом? – Сейчас он не мой, сейчас он ничей… – Как это понимать? – спросил Тони, подходя ближе. – Мы потеряли над ним контроль. Машина старая, схемы окислились, я пытаюсь его вызвать, но пока безрезультатно. Майор постучал пальцем по экрану массивного информатора, какими роботы комплектовались лет пятнадцать назад. – Видите? Никакой реакции. Мы даже не знаем, остались ли у него снаряды – он заблокировал все каналы управления. – А если отключить вручную, пока он на стенку смотрит? – предложил Тони. – Ключ у вас есть? – Ключ имеется, но подобраться к нему сейчас я бы не решился. Джим взглянул на притихшего робота. Действительно, несмотря на неподвижность, он вовсе не казался безобидным. Никто не знал, что придет в его железную голову спустя мгновение. – Давайте ключ, я попробую, – сказал Тони. – Где у него зона аварийного отключения? – У него нет аварийной зоны, капитан, это старый робот, у него имеется гнездо вот под этот ключ. С этими словами майор Броут передал Тони довольно увесистый предмет, похожий на отвертку. – Гнездо находится на корпусе, под правым манипулятором. – Его нужно подстраховать, – сказал Джим. – Разумеется, – согласился майор и включил на своем гранатомете подачу. – Особого вреда это, конечно, не нанесет, слишком массивная цель, но потрясение он испытает, да и прицел собьется… Все, кроме Тони и майора Броута, отошли назад, чтобы не мешать. Майор встал на одно колено и прицелился в головную часть робота, который слегка подрагивал из-за работавших на холостом ходу двигателей. – Я пошел, – сказал Тони и шагнул на крыльцо. Там он приостановился, выдохнул и помчался к «густаву», перепрыгивая через обломки поверженных роботов. Старый воин что-то почувствовал, заскрипел подачей, из его труб вырвались столбы черного дыма, однако Тони был уже рядом. Проскользнув под шевельнувшимся манипулятором, он вогнал ключ в аварийное гнездо и отскочил в сторону. Поначалу всем показалось, что ничего не произошло, «густав» продолжал разгонять моторы и начал перетаптываться на месте, разворачиваясь в сторону крыльца. Но вдруг обороты двигателей упали, они закашлялись и заглохли, отчего в заваленном обломками дворе повисла непривычная тишина. 53 Прошло два дня. За это время прибывшие ремонтные команды сумели наладить зенитные посты, восстановить стены и поставить новые ворота. Ремонт внутри купола оставили на потом, однако Джим и Тони, не терпевшие никакого беспорядка, сами вынесли скопившийся на этаже мусор и поставили на место несколько выбитых взрывами дверей. В уборке напарникам помогали полдюжины спецназовцев, однако их приходилось использовать только в качестве чернорабочих, замазывать пробоины и штукатурить стены они не умели и наблюдали за манипуляциями Джима и Тони затаив дыхание. В такой реакции не было ничего удивительного, ведь для штукатурной смеси напарники использовали чистое гидро, что само по себе было достойно удивления. Прибегал подивиться на такое чудо и майор Броут, которому теперь приходилось исполнять обязанности завхоза. На третий день в грузоподъемном прицепе доставили семерых роботов-помощников, на которых переложили всю тяжелую работу. Почувствовав себя свободнее, напарники занялись планированием похода в одну из уцелевших после бомбового удара рощ. – Вот смотри, тут, за холмом, деревья должны были уцелеть, – говорил Тони, водя пальцем по распечатанной в штабной комнате карте. Это помещение считалось сверхсекретным, майор Броут в него никого не пускал, однако напарники пожаловались на то, что лишились необходимой для жизнедеятельности микроэлементной базы, и майор сдался. Он разрешил им распечатать экземпляр с секретных файлов, тем более что Тони починил и барахливший плоттер, вырвав перегоревшую плату и заменив ее вдвое меньшей из собственных запасов. – Если майор не соврал о местоположении эпицентра, у начала пологого склона скорость ударной волны должна была быть достаточной, чтобы на другой стороне случился срыв потока, а значит… – …все, что угрожало этому лесочку, это небольшое атмосферное разряжение. – А чем нам грозит разряжение? – Ну… – Тони пожал плечами. – Могло деревья повыдергивать с корнями, в том числе наши клубни… Неожиданно дверь в комнату открылась, и на пороге снова появился майор Броут. – Прошу прощения за вторжение, господа офицеры, но завтра в восемь утра вы должны отправиться на задание. Прямо от стен форта. Майор прикрыл дверь и вышел на середину комнаты. – Вижу, ваша амуниция не пострадала, так что приступайте к сборам. – Куда мы отправимся? – спросил Тони. – Все, что мне известно наверняка, первый пункт – космическая военная станция, а куда вы направитесь оттуда, мне неизвестно. – Это касается всех, кто приехал сюда вместе с нами, майор? – Нет, в распоряжении, которое я получил, говорится только о вас двоих. Да, кстати, вот тут я нашел какие-то вещества: возможно, они годятся вам в пищу? Майор достал из нагрудного кармана несколько пробников с какого-то химического предприятия. Джим взял их и стал с интересом перебирать. Здесь были порошковый магний, пластинка свинца, какие-то волокна и два пакетика глюкозы. – Ну все, мне пора. Завтра перед отправлением еще увидимся, – сказал майор и ушел. Тони вздохнул, взял со стола карту, смял ее и швырнул к окну. – Вот и поели картошечки… 54 Ночью была буря и шел желтый снег, представлявший собой какие-то углеводородные кристаллы. Наутро они растаяли, оставив в воздухе устойчивый запах авиационного керосина. Без четверти восемь Джим и Тони спустились во двор, увешанные коробками с имуществом. На вычищенной и обновленной площадке стоял броневик, на котором сидел сержант-абигеец, желтый, как лимонная корка. Он что-то разбирал в металлической коробке и, казалось, был полностью поглощен этой работой. – Вы, что ли, наши пассажиры? – спросил он, уставив на Джима и Тони свои кошачьи зрачки. На четвертом формате сержант говорил с трудом, втягивая воздух и подергивая головой при выговоре открытых тизеров. – Да, мы ваши пассажиры, – подтвердил Джим. – Ну ладно. Сержант крикнул в открытый люк несколько слов на неизвестном языке, дверца броневика распахнулась, и пассажиры стали забрасывать в салон свои коробки. Как оказалось, внутри уже сидели полдюжины бойцов-абигейцев, которые на вопрос Тони, что они тут делают, представились охранниками. – Граундеров в долинах все еще много, дороги перекрывают, технику жгут, – пояснил один из них. – Но у нас-то вроде все обработали, – заметил Джим, имея в виду недавнюю бомбардировку. – У вас хорошо, – согласился солдат. – Везде бы так. Сержант сел на место водителя, ворота форта открылись, броневик выехал на присыпанную пылью дорогу. Напарники сейчас же припали к смотровым щелям, чтобы посмотреть, как выглядит местность после бомбового удара. Местность выглядела плохо. От серебристых зарослей не осталось и следа, темный слой плодородного грунта исчез, насколько хватал глаз, тянулась красная глиняная пустыня, на которой то тут, то там крутились тонкие веретена смерчей. – М-да, – только и смог произнести Тони после созерцания пейзажа. – Даже дорогу заново накатывать пришлось, – заметил Джим. Вскоре показался кратер, состоявший из четырех гигантских воронок с разбросом в несколько сотен метров. Подрыв бомб произошел одновременно, отчего на границах столкновения ударных волн глина оплавилась, превратившись в черно-коричневое стекло. Глубина кратеров был небольшой – не более полусотни метров, но сообща они образовали новую долину, лишенную не только растительности, но и холмов. Покачиваясь на неровностях, броневик мягко катил по новой дороге, все больше удаляясь от эпицентра, навстречу уцелевшим лесам. Уже через пару километров стали попадаться отдельные обугленные кусты, затем невысокие, будто обструганные деревца и поваленные лесные гиганты. Чуть дальше начался бурелом, где пласты глины были перемешаны с рухнувшим лесом, а еще километров через пять в низинах стали попадаться уцелевшие и даже совсем не пострадавшие деревья. Сначала золотисто-серебристой породы, а потом и зеленые лиственные растения, окружавшие покрасневшие от глиняной пыли озера и каналы. Наконец все последствия большого удара остались позади. Броневик выбрался на уцелевшее шоссе, и к нему присоединились две поджидавшие его на обочине бронированные машины. Одна из них обогнала броневик с пассажирами и встала во главе колонны, а вторая осталась прикрывать хвост. Зона относительной безопасности осталась позади, следовало снова опасаться разрозненных подразделений дифтов, которые скрывались в лесах и даже не помышляли о сдаче в плен. Пока ехали по шоссе, конвой никто не беспокоил, хотя где-то вдалеке звучали взрывы, а на обочинах валялись недавно сожженные машины. Спустя примерно час с момента образования колонны броневики свернули на дорогу, выложенную плитами, по которой покатились значительно быстрее. Через каждую сотню метров на обочине стояли сторожевые вышки, увешанные вооружением и контрольными приборами. Здесь не смогла бы проскочить даже мышь, не говоря уже о граундерах. За те несколько минут, пока конвой передвигался по новой дороге, навстречу ему попалось несколько бронемашин и два массивных бронированных трейлера тылового обеспечения. Наконец колонна миновала высокие бетонные заграждения и остановилась перед временными воротами, за которыми на взлетном поле виднелись корпуса космических судов. После недолгих переговоров с роботами-охранниками сопровождающие броневики остались у ворот, а машину с Джимом и Тони пропустили на летное полет. Получив по радио дальнейшие указания, сержант повел броневик к выделенному для них кораблю, старательно держась транспортной разметки. На поле было оживленно, повсюду сновали заправщики и технологические машины. С важным видом расхаживали по желтым полосам роботы-механики. Броневик остановился возле приземистого «круиза», на таком напарники еще при Фарковском пару раз летали на задания. Джим с Тони выбрались наружу, на поле было ветрено. В сотне метров от «круиза» прогревал сопла небольшой грузовик, обставленный «технологичками». – Ну вот, это ваш номер, сэр! – объявил сержант-абигеец, спрыгивая с брони на бетон. Он крикнул что-то своим землякам, и те стали выгружать из салона коробки, которые напарники тотчас пересчитали. – Вроде все, – сказал Джим. – Да, порядок. – Всего хорошего! – сказал напоследок сержант, махнул из люка желтой рукой, и броневик умчался по транспортной полосе. – Ну что, так и будем здесь греться? – спросил Тони. – А что ты предлагаешь, по борту постучать? Так там железа в пять пальцев, не достучишься. – Я сейчас пушку вытащу и постучу, небось сразу через иллюминаторы повыскакивают, – зло произнес Тони и покосился на коробку, где лежало их оружие. В этот момент в корме корабля что-то щелкнуло, створки ворот начали открываться, а из-за них, словно язык, стала выходить погрузочная платформа. – Наверное, тебя услышали и испугались, – сказал Джим и засмеялся. Тони стал молча перекладывать коробки на платформу. Затем они с Джимом встали рядом с багажом, и платформа заскользила в темную полость корабля. Едва створки захлопнулись, под потолком вспыхнуло освещение, и напарники обнаружили, что находятся в тесном грузовом трюме. Быстро найдя выход, они выбрались во внутренний коридор и направились прямиком в офицерский салон. Прежде они катались именно в нем. Это была просторная каюта с удобными креслами и отдельными релаксаторами на каждый ряд из пяти кресел. – Эх, красота, – произнес Тони, выбирая кресло в первом ряду. – Честно говоря, я ничуть не жалею, что мы съехали с квартирки в форте. – Я тоже, но картошка была вполне на уровне. – Картошка – да, картошка замечательная, – согласился Тони и прикрыл глаза. Послышался хлопок – в двигателях включилось зажигание. Запустились турбонасосы, по полу побежала легкая вибрация. Неожиданно открылась дверь, и в салон, вместе с непрошеным гостем, прилетели запах смазки и шум компрессора. – Алле, это что за фокусы? Ваше место в солдатской! – резким, не терпящим возражения тоном заявил вошедший. Тони приоткрыл один глаз и покосился на нахала. Это был пилот с лейтенантскими нашивками. То ли агеец, то ли балкат. Эти два народа были очень похожи – узкие плечи, длинные руки, оттопыренные уши и орлиный нос. – Я тебе сейчас морду набью, – спокойно пообещал Тони. – Эй, ты мне еще угрожать будешь?! – взвился пилот и двинулся по проходу к пассажирам. Джим не удержался от смеха, таким комичным ему показался рассерженный агеец. – Послушай, придурок, он сейчас тебя выбросит за борт, и ему за это ничего не будет, – сказал он, решив предупредить нахала по-хорошему. – А кто вас тогда повезет? – ехидно проговорил пилот, остановившись. – Сами справимся. Двигатели включились в режим прогрева, вибрация пола усилилась. – А маршрут откуда возьмете? Или по запаху полетите? – Маршрут у тебя в архиве лежит, под двенадцатым или восьмым тизером, – спокойно объяснил Тони, не сдерживая издевательской улыбки. Пилот был озадачен. Впервые он почувствовал свою полную ненужность. – Так вы, наверное, неформатные? – Разумеется, неформатные. – Так это ж другое дело! – воскликнул агеец и расплылся в радушной улыбке в полсотни острых зубов. – Я форматных не переношу! – Продвигаться по службе не дают? – угадал Тони. Агеец выглядел очень уж давнишним лейтенантом. – Ну… – Пилот помялся. – И это тоже. Знаете что, пойдемте вперед, там у нас генеральская каюта. Раз вы свои, я вас по высшему разряду прокатить могу. – А тебе за это втык не дадут? – спросил Джим. – Не дадут. Мне про вас никакой информации не дали, статус не уточнили. Сказали лишь доставить от места до места, а разряд не указали. Так что милости просим, камрады! Упрашивать Джима и Тони было не нужно, они охотно сменили салон на небольшую, но комфортабельную каюту. Когда судно стартовало, они уже лежали пристегнутые к койкам, чтобы легче перенести перегрузки. 55 Спустя час их скоростное судно вышло на крейсерский режим, после чего напарники оставили койки и, усевшись за столик, стали смотреть в иллюминатор на однообразный пейзаж. Пару раз мимо пронеслись истребители сторожевой эскадрильи, мигнули на прощание огни бакенов, и стало совсем скучно. – Жрать хочется, – сказал Тони. – Тебе всегда хочется. У меня с собой два пакетика глюкозы. – Большие пакетики? – Грамм по пятьдесят. – Мне этого недостаточно. – Это нам на двоих. Можно сгонять в грузовой отсек, там еще остались порошковые сухари. Пшеничные. И литра полтора воды. – Королевское меню, – сказал Тони, покачав головой. Он нисколько не кривил против правды. Любой из дней, проведенных вдали от домашней станции, когда напарникам не приходилось питаться магнезией, был для них настоящим праздником. В дверь постучался пилот, и Тони великодушно разрешил ему войти. – Ну как вы тут, в порядке? – спросил агеец, баюкая на руках небольшой пластиковый бокс. – Ничего, хорошо тут. Тебе спасибо. – А я вам вот чего принес! Гидро! С этими словами пилот открыл бокс и начал выставлять на стол прозрачные цилиндры с водой. Это были лабораторные емкости, Джим и Тони с ними были уже знакомы. Выставив воду, пилот добавил несколько плиток униктарина, который употребляли агейцы и геллисы. Отдав подарки, пилот попятился к двери, но уходить не торопился, так и стоял, переводя свои синие зрачки с одного пассажира на другого. Те поняли правильно – за угощение следовало расплатиться, агеец ждал шоу. – Что-то мне пить захотелось, – сказал Тони и, взяв один из цилиндров, резким движением сорвал контрольную проволоку. Агеец прижался к двери и обнял длинными руками пустой бокс. Его предупреждали, что пассажиры будут пить гидро, однако ему в это не верилось до последнего. Да, пару раз он видел, как геллисы посасывали какие-то растительные гидросодержащие препараты, но там гидро было не настоящим, а связанным. Здесь же обмана быть не могло, в сверхпрочных цилиндрах находился настоящий, великий и ужасный гидро. Сняв крышку, Тони пригубил содержимое, чтобы удостовериться в его качестве. – М-м-м, настоящая водичка. Почти родниковая, – сказал он и безбоязненно сделал несколько глотков. – Усса-са! – воскликнул пораженный пилот. – И тебе не больно? – Нет, не больно, – усмехнулся Тони и передал канистру Джиму. Тот в несколько глотков допил остатки, заставив пилота сокрушенно покачать головой и прикрыться пустым боксом. – Пойду, усса-са… У меня от ужаса по всему телу диффузия началась, – пожаловался тот и выскочил в коридор, громко хлопнув дверью. Напарники посидели еще немного, затем Тони поднялся. – Сухарей принесу. Натолчем с водой, каша получится. – Давай дуй, а то я тоже есть захотел. Если б не запас сухарей, уже бы и на магнезию согласился. Тони ушел, а Джим откинулся в кресле и задремал. В какой-то момент ему показалось, что он видит сон, будто они с Тони в составе штурмовой группы врываются на дифтский крейсер, бегут по бесконечным коридорам, стреляя налево и направо. Добегают наконец до мостика, вышибают дверь и… оказываются на кухне в квартире Джима. А там его мама готовит оладушки, а рядом с ней сидят родители Тони и полковник Фарковский. Мать Джима – Глория, улыбается им и говорит: «Ну вот и наши мальчишки, как раз к завтраку подоспели…» – Эй, приятель! – откуда-то издалека донесся голос Тони. – Господин капитан! – уже настойчивее произнес он. Джим открыл глаза и с удивлением огляделся. – Я что, уснул? – Уснул, приятель, даже не услышал, как я вернулся. Тони уже успел перемешать с водой сухари, блюдо было готово. – Что-то приснилось? – С чего ты взял? – У тебя слеза на щеке. Джим мазнул пятерней по лицу и сел ровнее. – Так что тебе снилось? – настаивал Тони, зачерпывая ложкой кашу из сухарей. – Да бред какой-то, – отмахнулся Джим и взялся за ложку. – Дом, что ли, видел? – Кухню свою. А там мать, твои родители и полковник Фарковский. – Ну, это не бред… Полковник Фарковский был нам кем-то вроде родителей. – Может, родителем, а может, и «дядей Эдвардом». Тони пожал плечами, и дальше они ели молча. После каши попили воды с глюкозой и легли отдохнуть. Джим опять уснул, но на этот раз обошлось без сновидений. Напарники проснулись часа через два, когда судно стало маневрировать. За иллюминатором что-то сверкнуло, Джим подскочил к окну. Там удалялась искрящаяся точка. – Эй, Тони, тут ракета прошла! В этот момент судно стало резко уходить влево. Джима бросило на иллюминатор, он еле успел ухватиться руками, чтобы не удариться. Возле борта раскрылся ложный контур, который стал удаляться от судна в противоположную сторону. Через мгновение он исчез в яркой вспышке, и в ту же секунду двигатели заработали на полную мощность, сотрясая вибрациями корпус. Джим вернулся на место, напарники пристегнулись и стали молча ждать развития ситуации. Минут через тридцать опасность миновала, двигатели вернулись на маршевый режим. – Хорошо, что машинка у нас шустрая, – сказал Тони после долгого молчания. – То-то я думал, почему без сопровождения идем. 56 На место прибыли через два дня в ночь по судовому времени. Джим сквозь сон почувствовал, как «круиз» ткнулось бортом в причал, как вздрогнул корпус от сработавших магнитных захватов. Окончательно просыпаться он не стал, решив подремать до того момента, когда кто-нибудь явится за ними на борт. Но, видимо, в столь поздний час прийти за ними было некому, так что Джим лежал и слушал, как после трехсуточной гонки судно расслабляется, пощелкивая шпангоутами, шелестя в трубопроводах техническими жидкостями и поочередно отключая ненужные теперь насосы и компрессоры. Постепенно наступала полная тишина, двигатели остывали, а пилот, позевывая, думал о том, как завести разговор со штурманом насчет прошлого проигрыша и представить все так, будто это была шутка, а не игра на деньги. Как-никак половина жалованья. Однако тишина на судне царила недолго. Вот загудели приводы бортовой двери, и в коридоре заухали чьи-то тяжелые шаги. Им навстречу заспешили шажки полегче, это был худенький агеец. Гости и пилот остановились. О чем они говорили, слышно не было. – Тони, вставай, – позвал Джим. – Я уже давно не сплю, – ответил напарник. – Ты храпел. – Это я притворялся. Тони потянулся и стал длиннее еще на четверть. Потом зевнул и сел на койке. – Эх, подушку бы еще, этой тахте цены бы не было. – Ты еще про одеяло вспомни и про кофе с булочкой. – Да ладно, обошлись бы и без кофе. Морду бы помыть нормально, а то мы всю воду с собой возим. При Фарковском-то нам умели удобства создать. Пусть и не в генеральских каютах катались, но умыться всегда была возможность. И мыло он нам делал. – Хорошее, кстати, мыло. Он его по каким-то старинным рецептам собирал, из нашенских журналов. – Единственный человечный канкурт. А тут даже сортира нет, только реакторный отвал. Разве можно в реакторном отвале нормально посидеть? Кроме нас туда только радиоактивные отходы наведываются. Наконец дверь в каюту открылась. – Рад приветствовать вас на борту станции, господа офицеры, – с улыбкой произнес канкурт в мундире полковника пограничной службы. – Здравствуйте, сэр, – отозвался Джим, вставая на ноги. – А как называется станция? – У нее много всяких названий, но вам они ни о чем не скажут. Прошу следовать за мной, господа, ваш багаж мы уже выгрузили. Напарники стали быстро собирать те немногие пожитки, что брали с собой в каюту. Джим между делом выглянул в иллюминатор. На выносной причальной мачте «висели» не менее полусотни истребителей. Те, что были в самом конце строя, выглядели сильно потрепанными – с рваными плоскостями и пробоинами в корпусах, значит, где-то неподалеку проходила линия фронта – плоскость соприкосновения войск. 57 Вначале станция показалась напарникам вполне обычной, таких они повидали десятки. Полсотни ярусов, унылый синеватый свет сверхэкономных светильников, вонь от технических утечек на нижних этажах, суета на средних и сонная апатия на верхних – жилых ярусах. В коридорах роботы-уборщики, холеные адъютанты без своих генералов, лифт с распотрошенным щитком и задумчивый электрик рядом с ним. Пришлось пройти по этажу до другой кабины. Там лифт оказался в порядке, и напарники с полковником поднялись на нужный этаж, а когда подошли к двери каюты, у стены в коридоре уже стояли их коробки. – Отлично, сэр. Вы умеете принять гостей, – сказал Тони. – Рад, что вам понравилось, капитан, – ответил полковник. – Входите, двери здесь не запираются. Внутри вы найдете все, в чем нуждаетесь, если что-то понадобится, вызывайте меня по интеркому. Полковник ушел, а Тони толкнул узенькую судовую дверь и первым вошел в каюту, Джим следом. Под потолком теплым желтоватым светом зажглись светильники. – Неплохо, – сказал Тони, осматриваясь. Пара кроватей, два стола, а за новенькой перегородкой туалет и душевая – точно такие, как на домашней станции. И самое главное – холодильный шкаф, в котором напарники обнаружили более двадцати различных блюд, синтезированных, вне всякого сомнения, согласно наставлениям полковника Фарковского. – Да-а, капитан Тайлер, неспроста нас здесь по шерстке гладят, видимо, приготовили очередное невыполнимое задание, – сказал Джим, перебегая глазами с этикетки на этикетку. – Поросят откармливают не ради любви к животным, – согласился с ним Тони. – Но это наша работа. Так что давай пожрем как люди. Чую я, этот полкан скоро вернется и потребует компенсацию за удобства. Да и не полкан он вовсе… – Не полкан, – согласился Джим, выгружая из холодильника пластиковые боксы. Тони стал поочередно отрывать крышки боксов и нюхать еду, опасаясь, что где-то местные химики могли ошибиться, но обошлось. Цифровая технология полковника Фарковского была воспроизведена безупречно. Закусив вполне сносными оладьями с джемом, напарники стали бросать жребий, кому первому идти в душ, однако получалось, что независимо от результатов выигрывали оба. Один оставался наедине с продуктовым набором, другой попадал под струи теплой воды – горячей здесь тоже не было, поскольку разогретое гидро считалось особенно опасным. Полтора часа напарники наслаждались комфортным отдыхом. Они досыта наелись, вымылись и сменили белье. Затем взялись за разбор коробок. Скоро их боевая амуниция была готова к немедленному использованию. Полковник будто караулил за дверью, стоило только напарникам осмотреть оружие, как он возник на пороге. – Не помешал? – спросил он, заходя в комнату. – Нет, сэр, – ответил Джим. Они с Тони все никак не могли напиться апельсинового сока и потягивали его, сидя за столом. Вставать при появлении полковника они не стали – посторонних тут не было, а разговор предстоял о деле. – О, сразу видно профессионалов, – заметил полковник, кивнув в сторону стоявших на подставках бронекостюмов. – Почему вы в форме пограничника, сэр? – спросил Джим. – Мы привыкли видеть контрразведчиков. – Здесь близко фронт, поэтому приходится прибегать к такому маскараду. К тому же у нас имеются подозрения, что на станции завелся «крот»… Джим и Тони переглянулись. Только этого им не хватало. – Однако «кротами» нынче никого не удивишь, поэтому мы стараемся принимать специальные меры безопасности. Например, о вашем приезде знают только трое. Пилот, я и еще один офицер. «Уж не «крот» ли?» – подумал Джим и поймал колючий взгляд полковника. – Думаю, для вас уже не составляет секрета то, что мы ищем водородный процессор. – Это не составляет секрета ни для кого, сэр, – усмехнулся Тони. – Увы, это так. Вы отправитесь на Шпеер. – Но говорили, что на Гуллифакс. – Да, во всех донесениях до сих пор стоит Гуллифакс. Операция с авиационной поддержкой и высадкой в труднодоступной местности в составе группы из двадцати бойцов. Однако по причине, которую я уже огласил, мы поменяем направление, планету высадки, место десантирования, состав группы и способ доставки. Только так можно сбить противника с толку. – И сколько офицеров знают об этом изменении? Полковник снова посмотрел на Джима, но уже без прежней настороженности. – Двое. Для сохранения секретности все подробности и маршрутную карту вы получите уже на борту корабля. Там у вас будет время изучить ее, а сейчас идемте в ангар, я покажу, с кем вы отправитесь на задание и на кого сможете положиться в трудную минуту. 58 Оставив свое комфортабельное жилище, Джим и Тони вместе с полковником отправились в ангар. На этот раз он повел гостей другим путем, и им не встретились ни офицеры, ни даже роботы-уборщики. В ангаре было прохладно и пахло подгоревшей изоляцией. – Я зажгу только локальное освещение, не хочу, чтобы на главном диспетчерском пункте нас засекли по расходу энергии. Полковник снял со стены небольшой пульт и с его помощью включил несколько расположенных на потолке светильников. Снопы белого света выхватили из полумрака летательный аппарат черного цвета. Это был дифтский штурмовик «грифон». Не слишком новый, но надежный, с элементами матричной брони и укрытой под бронеколпаками парой двигателей. Обычный «грифон» имел подвесные баки и усиленное ракетно-пушечное вооружение, однако здесь в обтекателях прятались только две пушки с самонаводящимися снарядами – это было ударное оружие. Для собственной обороны «грифон» располагал парой вращающихся башен – вверху и внизу корпуса. Башни были оснащены счетверенными артавтоматами малого калибра и имели собственные системы наведения. – Полагаю, вам знаком этот аппарат? – спросил полковник. – Знаком, сэр. Не очень новая машина. Дифты использовали их для сопровождения конвоев, – ответил Тони. – Машина, конечно, не новая, но мы провели кое-какой ремонт и модернизацию. Двигатели поставили в полтора раза более мощные, чем те, на которых летали дифты. Разумеется, все вооружение наше, радары повышенной мощности, хорошая связь. – А как с нами поступят наши истребители, если мы попадемся им на глаза? – спросил Джим. – Система «свой-чужой» подтвердит ваш статус, а внешний вид сыграет в вашу пользу при подлете к вражеской планете. – Потребуется только отключить маяк и сказать, что на борту проблемы… – Разумеется. Вам ведь все это известно, правильно? Я знаком с вашим бывшим начальником, великим энтузиастом культуры человеков. На лице полковника появилась презрительная усмешка. – Он, конечно, личность весьма своеобразная, однако достиг весьма впечатляющих результатов. Они помолчали какое-то время, пауза затягивалась. Полковник то ли приводил в порядок свои архивы, то ли пытался сканировать Джима и Тони. Напарники понимали, что он имеет значительный уровень форматирования – куда больший, чем полагалось обычному полковнику контрразведки. – Пилот у вас будет роботизированный, тоже нашего производства. Замечательная новинка, всего полгода в эксплуатации. Сами-то вы пилотируете? – Эта машина нам знакома, сэр. Правда, только по тренажерам. – Тренажеры вещь хорошая, вот только не передают всех тонкостей пилотирования трофейных аппаратов. – Наша обучающая программа тоже была трофейной, сэр. – Да? А кто же ее адаптировал? – Сами. – О! Впрочем, удивляться тут нечему, я не должен забывать, с кем имею дело. Итак, второй пункт – ваш партнер для ближнего боя. Роботизированный солдат «нури». Полковник нажал кнопку на пульте, и вспыхнувший под потолком светильник выхватил из полумрака неподвижного робота. Джим и Тони переглянулись. С этими солдатами они сталкивались не раз: «нури» был массовой моделью в неприятельской армии, причем куда более старой, чем даже истребитель «грифон». Этих бесхитростных дифтских пехотинцев можно было расстреливать с дальней дистанции, поскольку их короткоствольный пулемет был малоэффективен за пределами дистанции в пять сотен метров. – Я вижу, вы не слишком рады знакомству, – с усмешкой произнес полковник. – Однако и с этим солдатом мы немного поработали, полностью перепрошив его, как и автопилота «грифона». Прежде солдат имел уровень «гамма-плюс». Теперь это – «альфа-плюс-плюс». Еще немного пластикового камуфляжа – и вы могли бы принять его за живого геллиса. Ну и, наконец, ваш снайпер и артиллерия. Полковник включил следующий светильник, и Джим с Тони увидели трехметрового робота «скай», вооруженного длинноствольной пушкой. Эта машина была известна напарникам только по обучающим программам. «Скай» был очень редкой моделью, что определялось его запутанной электронной схемой и дорогостоящей системой наведения. – Сколько в его магазине снарядов? – поинтересовался Тони. – Пятьдесят в основном магазине и тридцать в запасном. На мой взгляд, он просто красавец. Может расправиться с наземной мишенью на дистанции в пять тысяч метров. Вместе эти два солдата станут вашей надежной опорой. Полковник выключил освещение, на мгновение в ангаре стало совсем темно, затем у напарников включились адаптационные механизмы, и они стали воспринимать окружающую обстановку в нескольких спектрах. Джим считал эту функцию удачной, однако Тони был иного мнения, утверждая, что из-за зрительных модификаций его стали раздражать «местные бабы». – И когда мы отправимся, сэр? – спросил Джим. – У вас еще неполный день и ночь, а наутро вы стартуете. – И что же, из-за этих полутора дней вы перестроили для нас каюту? – поразился Джим. – Я полагал, что следовало дать вам прийти в себя. Чем лучше вы будете чувствовать себя, отправляясь на задание, тем выше вероятность успеха. – Логично, – согласился Тони. – А то! – поддержал его Джим. 59 Несмотря на космический старт, рамой безопасности пришлось воспользоваться всем: и Джиму с Тони, и Нури со Скаем – теперь это были собственные имена роботов. Третий робот, которого не представили вместе с другими, получил имя Грег: он отвечал за стрельбу из артиллерийских башен и располагался под корпусом верхней. У Грега не было привычных частей шагающего механизма, он представлял собой сборку из нескольких необходимых узлов и блоков управления. Через выдвижную штангу Грег мог одновременно управлять и нижней башней, но пока необходимости в этом не было и штанга находилась в сложенном состоянии. Уже находясь на стартовой консоли, «грифон» в течение нескольких минут прогревал двигатели, затем автопилот включил форсаж, одновременно с этим сработала электромагнитная катапульта, придавая не слишком быстрому кораблю нужное ускорение. Джим и Тони на мгновение потеряли над собой контроль, ког