Марк Твен - Афоризмы и шутки

Беда с провидением: очень часто задумываешься, к кому, собственно, оно благоволит? Пример – случай с детьми, медведицами и пророком: медведицы получили больше удовольствия, чем пророк, ведь им достались дети.

(Имелось в виду следующее место Библии: «Когда он [пророк Елисей] шел дорогою, малые дети вышли из города, и насмехались над ним, и говорили ему: иди, плешивый! иди, плешивый! Он оглянулся и увидел их, и проклял их именем Господним. И вышли две медведицы из леса, и растерзали из них сорок два ребенка».)

Никакие другие книги не приносят таких доходов, как Библия, а еще непристойные книги, вернее – прочие непристойные книги.

До сего дня у меня осталось чувство горечи по отношению к тем, кто призван был охранять мои юные годы, а вместо этого не только разрешил мне, но заставил меня прочесть от первой до последней страницы полный текст Библии еще до того, как мне исполнилось пятнадцать лет. После такого ни один человек до конца своих дней не может очиститься от греховных мыслей.

Старый библейский Бог обладал сметкой дельца. Как только речь заходила о наличных сребрениках, он немедля прекращал казенную болтовню (благочестие, высокие чувства, милосердие) и переходил к делу. Звон сребреников и подсчет доходов – лейтмотив Библии.

Даже из того, что сказано в Евангелии, видно, что дьявол был простоват. Он повел Христа на высокую гору, он обещал ему во владение весь мир, если тот ему покорится. Это было нелепое предложение. Во-первых, Христос, поскольку он был сыном Бога, уже владел всем миром. Во-вторых, то, что дьявол мог показать ему с горы, был не весь мир, а несколько акров каменистой земли в Палестине. С тем же успехом можно пытаться соблазнить Рокфеллера, владельца «Стандарт ойл компани», галлоном керосина.

Бог свиреп в Ветхом Завете и обаятелен в Новом – доктор Джекиль и мистер Хайд священного романа.

Лучше быть молодым навозным жуком, чем старой райской птицей.

Что такое человеческая жизнь? Первая треть – хорошее время; остальное – воспоминание о нем.

Все в мире поставлено с ног на голову. Жизнь следовало бы начинать стариком, обладая всеми преимуществами старости – положением, опытом, богатством, – и кончать ее юношей, который может всем этим так блистательно насладиться. А сейчас мир устроен так, что в юности, когда счету нет удовольствиям, которые получаешь на один-единственный доллар, у вас этого доллара нет. В старости же у вас есть доллар, но уже нет ничего такого, что хотелось бы на него купить.

Муж миссис Х., девяноста двух лет, упал и сломал себе нос. Миссис Х. опасается, что это может обезобразить его на всю жизнь.

Морщины должны быть только следами прошлых улыбок.

Что сделать с человеком, который первым стал праздновать день рождения? Убить – мало.

Жаль, что нельзя убежать из жизни, когда мы молоды.

В 1880 году Твен получил письмо от техасского школьника, который на заданную в школе тему: «Кем из великих людей ты хотел бы стать?», написал, что он хотел бы стать Марком Твеном. Теперь он спрашивал писателя, захотел бы тот, будь это возможно, стать обыкновенным мальчиком? Твен ответил, что да. Но при некоторых условиях. Во-первых, он должен «остаться лоцманом навсегда».

Во-вторых, «пусть вечно стоит лето, цветут магнолии на Рафл-пойнте, а тростник на сахарных плантациях зеленеет. Пусть мне не придется вставать на вахту в полночь, ну разве что при полной луне; пусть всегда будет полноводье, и пароход скользит по реке, как утка по пруду, пусть рядом будут друзья, и мы будем болтать дни напролет, покуривая да салютуя гудками встречным кораблям. Пусть плаванье будет долгим, а стоянки короткими, и команда пусть все время будет одна и та же, какую я сам подобрал из ребят, с которыми водился лет двадцать назад, – только вот беда, половины из них уже нет на свете, а других разбросало по стране, и обломки моего парохода давно уже гниют на дне излучины под Новым Мадридом, штат Миссури».

Воспитание – это все. Персик в прошлом был горьким миндалем; цветная капуста – не что иное, как обыкновенная капуста с высшим образованием.

Хорошее воспитание – это умение скрыть, что вы очень высокого мнения о себе и очень невысокого о своем собеседнике.