Константин Душенко - Мастера афоризма. Мудрость и остроумие от Возрождения до наших дней

Нет ничего грустнее, чем видеть, как женщина, которой вы восхищаетесь, восхищается тошнотворной картиной.

Неудобство быть богатым состоит в том, что приходиться жить с богатыми.

Никто не может сказать, что я не добился успеха в жизни. На протяжении шестидесяти с лишним лет мне удавалось добывать для себя достаточно пищи и не быть съеденным.

Очаровательные люди выжимают из своего очарования максимум и ведут себя настолько безобразно, насколько им это позволяется.

Платежеспособность – исключительно вопрос темперамента, а не доходов.

Порицание молодых – необходимая часть гигиены пожилых людей; это очень помогает их кровообращению.

Странно устроен мир: хотя все мы несогласны друг с другом, каждый из нас всегда прав.

Те, кто пытается служить Богу и Мамоне, вскоре обнаруживают, что Бога нет.

Тот, кто идет против моды, уже попал в рабство к ней.

Я слышал, что жизнь – неплохая штука, но я предпочитаю чтение.

Вольтер-младший: «Я совершенно согласен с тем, что вы говорите, но я готов отдать жизнь за то, чтобы не позволить вам это сказать».

Демократия – это не голосование, а подсчет голосов.

Если бы Бетховен погиб в авиакатастрофе, совершенно иной была бы история музыки и авиации.

Комментарии дешевы, но факты обходятся дорого.

Лучше быть цитируемым, чем честным.

Многие идут на войну, потому что не хотят быть героями.

Моя проблема в том, что меня не интересует ничто, кроме меня самого. А из всех форм художественного вымысла автобиография оплачивается хуже всего.

Плохой конец – несчастливый, хороший конец – неудачный. Вот что такое трагедия.

По-моему, возраст – слишком высокая цена за зрелость.

Смерть, конечно, большое несчастье, но все же не самое большое, если выбирать между ней и бессмертием.

«Таймс» не сообщает слухов, а только факты: то есть, что другие, менее ответственные газеты, сообщили такие-то и такие-то слухи.

Человека достаточно смышленого можно убедить почти в чем угодно, куда труднее убедить тугодума.

Я пишу прозу, потому что это позволяет мне высказывать мысли, от которых можно отречься, и я пишу пьесы, потому что диалог – самый благопристойный способ противоречить себе самому.

В доме повешенного не говорят даже о галстуке.

Давай по порядку: сперва ты подашь мне руку, потом я подставлю тебе ногу.

Даже покойника можно задеть за живое.

Если конь сочинил панегирик в честь узды, присмотрись внимательней: а конь ли это?

Каждый тиран должен знать размер своей шеи.

Крикни: «Вор!» – и все обернутся. Крикни: «Человек!» – и никто ухом не поведет.

Ласковое теля двух маток сосет – и потом из него выходит двойная отбивная.

Много ли стоит бич сатиры в руках мазохиста?

Оригинальность эха состоит в повторении.

Подошел к зеркалу и увидел обратную сторону медали.

Сидящий в первом ряду привыкает к подсказкам суфлера.

Судьба слепа, но разит без единого промаха.

Твердый орешек нередко оказывается пустым.

Трубка мира годится для дымовой завесы.

Бог дальше от людей, чем люди от Бога.

Верующий имеет громадное преимущество перед неверующим: он всегда может обновиться благодаря ереси.

Единственные искренние признания – те, которые мы делаем косвенно: говоря о других.

Искусство любить – это умение сочетать темперамент вампира со скромностью анемона.

Каждая цивилизация начинается с земледелия, а кончается парадоксами.

Критика – занятие бессмысленное: читать нужно не для того, чтобы понять других, а для того, чтобы понять себя.

Молодость кончается в тот момент, когда перестаешь выбирать себе врагов и удовлетворяешься теми, которые под рукой.