Lib.ru/Современная литература - Евпланов Андрей Яковлевич. Коллекционер

Станиславского и театр абсурда и не убирала его признательной руки со

своей коленки. Мальчик так обалдел от Ионеско, Беккета и сдобной коленки,

что однажды сбежал из дому к Ирине, захватив с собой томик Сент-

Экзюпери и гантели. Родителям он оставил записку: "Простите вашего

нехорошего сына. Он встретил женщину, без которой его жизнь не имеет

смысла. Не ругайте меня и не ищите. Ваш Боровичок".

Родители нашли его только через два дня. Он ни в какую не желал

возвращаться домой. Тогда они предложили Ирине триста рублей. Когда она

не взяла денег, они взволновались всерьез и подали заявление на имя

директора парка, заверенное у нотариуса, в котором говорилось, что под

видом занятий в театральной студии Ирина занимается растлением юношей.

Директор был не из пугливых, но его смутила печать нотариуса. Он

вызвал Ирину к себе, посочувствовал ей, а потом предложил временно, пока

скандал не утихнет, лечь на дно, то есть уйти по собственному желанию.

Ирина пожалела симпатичного директора и согласилась уйти по-хорошему.

Заодно она пожалела и Бориску, сообщив ему, что приласкала его из

педагогических соображений, чтобы он почувствовал уверенность в себе,

которая так необходима мужчине, как в жизни, так и на сцене.

Бориска плакал и порывался выброситься из окна, но Ирина отнеслась

к этому спокойно. Она дала мальчику горячего молока и проводила до дома.

Через год Бориска поступил в институт инженеров железнодорожного

транспорта.

После Бориски у Ирины было два "режиссера". Один из них оказался

макетчиком с телевидения, а другой безработным актером из Воронежа и

искателем столичной прописки.

- Ну, все, - сказала ей мать, когда раскусила воронежца. - С меня

довольно творческой интеллигенции. Или ты будешь жить как все

нормальные люди, или я уйду от тебя к чертовой матери. Моя квартира не

дом терпимости. Был бы жив отец, он не допустил бы этого безобразия.

- Хорошо, - согласилась Ирина, и мужчины на некоторое время

перестали появляться в ее доме.

От нечего делать она решила бегать трусцой для здоровья. Но скоро

забросила и это дело - в своих линялых тренировочных штанах с

вытолканными коленками и кедах неопределенного цвета она больше

походила на уборщицу, которая только что мыла подъезд, нежели на

спортсменку.

- Хватит, - сказала ей мать. - Ты совершенно не приспособлена для

самостоятельной жизни. На свободе ты теряешься. Тебя надо пристроить за

хорошего человека. Вся ваша богема - плесень. Положительные люди служат

в учреждениях. У нас в планово-финансовом отделе появился новый

сотрудник. Он кажется вдовец.

Вдовцу было под пятьдесят. Он пришел в гости с тортом и почти весть

его съел за чаем и разговорами. Трепаться он любил не меньше, чем есть. Во

время разговора он все время перескакивал с пятого на десятое и обо всем

судил так, как будто всю жизнь только этим и занимался, то есть затрагивал

такие тонкости и частности, что всех, кто его слушал, уже через пять минут

одолевала зевота. Особенно много подробностей он знал о сближении

галактик.

Ирина слушала гостя и думала: "Зануда, конечно, но видимо,

положительный. А может, положительный и должен быть занудой?.."

Вдовец был настолько положительным, что даже не пытался ухаживать

за Ириной, даже комплиментов в ее адрес не отпускал. Только посмотрел на

нее очумело, когда она, расшалившись, как бы невзначай, прижалась к нему

грудью, когда подавала пальто.

Видимо, это все-таки сработало. Через две недели, когда Ирина уже

думать забыла о вдовце, он вдруг позвонил по телефону и степенно, как

купец из пьес Островского, пригласил ее к себе в гости на чашечку кофе.

- Возьмите бумагу и карандаш, - сказал он, - и запишите мой

домашний адрес.

Он так долго и нудно объяснял Ирине, как найти его улицу, дом и

квартиру, что она уже на "третьем повороте" решила про себя, что никуда не

поедет.

- Ты неисправима, - сказала мать. - Бог с тобой, живи, как знаешь.

Она устроилась бухгалтером в загородный пансионат и в Москву

наезжала раз в месяц, чтобы передать дочери деньги и кое-какие продукты. А

Ирина, таким образом, обрела полную свободу.

И снова в ее квартире появились художники, режиссеры, актеры. Опять

пошли вернисажи, банкеты, богемные посиделки при свечах.

На одном из вернисажей ее заметил Будылин. Он сразу же определил