Самвел Аветисян - Работник

И вот, наш отважный герой, спускается с огромной сумкой на эскалаторе. Его сбивают люди, сбегающие по лестнице вниз и оглядываясь что-то кричат. Оказалось, что стоять нужно только с правой стороны, у поручня, чтобы не мешать более быстрой толпе, передвигаться быстрее, в общей быстрой толпе. Казалось, спуск в метро, был бесконечно долгим. Пропитанные советским духом времени стены, зажимали огромную, серо-чёрную толпу, спешащих, навьюченных людей. Грохот, не утихавший внутри вагонов, перебивал звуки музыки, из, до боли, глубоко вставленных в уши, наушников МР3 плеера, работающего от мизинчиковой батарейкой.

Встреча, с уже знакомыми лицами, женской национальности, оказалась алкогольной, а для нашего растерянного героя, сильно алкогольной и зашлифованной пивом.

Утром, проснувшись от холода и чувства жажды, наш потерянный герой лежал под одеялом, на полу шестиметровой кухни, однокомнатной квартиры. Судя по тишине вокруг, дома никого не было. Вид из окна, говорил о том, что он находится на одном из верхних этажей здания, так как было видно множество крыш девятиэтажных, в точности таких же, как и в его родном городе, домов. Достав из своей сумки, которая занимала ровно половину коридора, 3-х литровую баночку солёных огурцов, заботливо предоставленную мамой, он решительным движением ножа, проколол в её крышке две дырки и начал жадно глотать, прозрачный как слеза, очень солёный рассол. Рассол, медленно удалял шершавость сушняка, сначала с языка, а потом и с нёба, нашего обезвоженного героя.

В углу комнаты, на небольшом, белом столике, стоял персональный компьютер. Через пару минут, экран монитора отображал страницу, открытого, электронного почтового ящика, нашего уже чистого героя. Поисковый запрос «Работа в Москве», в одной из первых строк, выдавал как результат ссылку, на страницу со странным названием, в переводе звучавшей, как «Голова охотник». Просто огромное количество вакансий и зарплаты указаны такие, что наш удивлённый герой решил покурить перед началом регистрации. Что ж, регистрация на сайте, создание резюме, просмотр кучи вакансий, отклики на некоторые из них, занимало нашего нацеленного героя до тех пор, пока не вернулись с работы девчонки.

Первым делом, нашим приготовившим для всех ужин героем, были выслушаны недовольства женских лиц, по поводу его невероятно громкого храпа, доносящегося из кухни всю ночь и мешающего уснуть, явно сплотившимся подружкам. Оставшийся со вчера алкоголь был разлит в ту же минуту по вчерашним рюмкам, но поддержать нашего расстроенного героя, никто не намеревался.

– Ну что нашёл работу!? – резко спросили они, в два голоса хором.

Оставив, как ему показалось, в тот момент, абсолютно бестактный вопрос, без ответа, наш запрессованный герой, допив третью рюмку, оделся и вышел в магазин, за продолжением собственного банкета. Стоя у лавочки подъезда и глотая прямо из горла бутылки неизвестную жидкость, наш с наворачивающимися слезами на глазах герой, набирал своему другу. Жалуясь, матерясь и плача в трубку, наш опьянённый герой, двинул в сторону Казанского. Оказалось, что ближайший поезд домой, будет только завтра днём…

По приезду домой, наш виноватый герой, искал поддержки во взгляде родителей, своей девушки и не находя её, продолжал игнорировать вопросы о том, почему он вернулся. У его друга, которому он плакался из Москвы, отец имел долю трубопрокатного завода. Друг, как и обещал, привёл, нашего смущённого героя, к нему. Тот, попросив следовать за ним, показал гору документов, вперемешку с папками и файлами, небрежно развалившуюся по всему новому архиву и с нескрываемой усмешкой, предложил начать их разгребать и перелопачивать.

– А дальше посмотрим, на что ты нам сгодишься – многозначительно сказал отец друга, поправляя свой безрукавный тулуп, удаляясь к себе, в кабинет.

Наш, онемевший герой, вглядываясь в кучу из бумаги, как будто чего-то ждал. Вдруг в углу громко скрипнула дверь, в которую ворвался радостью, сияющий друг.

– Поехали со мной! – крикнул он, стоя у железной двери, которая с грохотом захлопнулась, в конце фразы, словно поставившая жирный восклицательный знак, в конце его и без того восклицательного предложения.

В течении следующего месяца, много раз, эта фраза, весело разносилась с одновременным грохотом двери, по стенам холодного, с высокими потолками, помещения, где наш, озабоченный, герой, бережно, в тонких чёрных перчатках и куртке с капюшоном, раскладывал по папкам, внимательно вычитываемые бумаги. За окном серело по-февральски яркое небо, а дневной свет, из ламп, висящих высоко на потолке, придавал, нашему замерзающему герою, чувство бесконечности холода, так как горел всегда и не выключался. Отец друга, говорил, что эти лампы, по мимо света, ещё и тепло выделяют. В каком-то, известном только нашему, сосредоточенному, герою, но порядке, папки расставлялись в ряды, на тяжёлые, серые, железные полки, которые словно безмолвные рабы, покорно ждали, вытянув свои руки, по периметру всего помещения.