Филипп Дик - Экзегеза

Что касается моей жизни, это вошло в историю, я уверен, что чтобы ни случилось тогда, мое стремление подстегнуть нейроны привело к тому, что оба полушария заработали вместе впервые в моей жизни. Меня озадачило содержание, а не то, что случилось в биохимическом, физиологическом или даже психологическом смысле. Даже с учетом того очевидного факта, что если я всю жизнь пользовался только левым полушарием, а все, возникавшее в правом, субъективно воспринималось как Не-Я или лежащее за пределами моего самоосознания, я все равно не могу понять, почему, когда я засыпал, мои мысли переключались с английского на греческий, язык, которого я не знаю.

Все мои мысли и переживания во снах концентрируются на эллинистическом периоде, с некоторыми включениями из предшествовавших культур. Лучшим образом это можно описать, сказав, что ночью мой разум был полон мыслей, идей, слов и концепций, которые вы можете обнаружить у греко-говорящего ученого третьего столетия нашей эры, живущего где-то в Средиземноморье в Римской Империи. Его повседневные мысли, я имею в виду. Не то, что ему виделось во сне.

Возможно, это еще один случай Брайди Мерфи. [8] Ссылка на книгу Морея Бернштейна, «Случай Брайди Мерфи» (1956), в котором современная женщина под гипнозом могла вспомнить предыдущую жизнь под именем Брайди Мерфи в Ирландии девятнадцатого века. Я пришел к тому, что это активность личности «из прошлой жизни». Несомненно, по внутренним свидетельствам это, похоже, прошлое, архаичное прошлое. Но оно не хаотично. Оно высоко систематизировано, подобно левому полушарию греко-говорящего римского гражданина. Мне казалось, что заботы этого человека были похожи на заботы Джима Пайка и, если принять все предшествующие шаги в этой цепочке рассуждений, мы логически придем к последнему шагу, который заключается в том, что Джим Пайк явился ко мне с «другой стороны». Но если применить бритву Оккама и принцип экономии (наименьшую теорию, объясняющую факты), можно отбросить Джима и иметь дело только с древним материалом. За тем исключением, что он организован так, будто за ним стоит живая идиосинкратическая личность. Эта личность, являвшаяся мне в виде женщины, держит в руках книгу или пишет мне, и т. д. Я нравлюсь ей. Она хочет обучать, вести меня и помогать мне. По-видимому, это она погрузила меня в этот просвещающий и облагораживающий письменный материал, чтобы привести меня к высшей форме жизни, или в любом случае сделать лучшим человеком. Теперь мое высшее образование, к несчастью, отброшено; это сделала она, используя крайне эффективные обучающие аудио-визуальные техники. Я чувствую, что на каждое слово, которое я сознательно ухватываю и запоминаю, приходятся тысячи других слов, наводняющих меня, которые я не запоминаю. Но они все равно захватывают меня, и свидетельство тому, мои интенсивные интеллектуальные исследования на следующий день.

После одного сна, в котором мне явилась одноглазая сивилла, я провел исследования и пришел к выводу, что мной овладела Кумская [9] Кумы — город в Италии, где стоял храм Аполлона, в котором и служила Кумская Сивилла. Прим. перев. Сивилла, а не кто-то современный с «другой стороны». Я многое извлек из этой теории.

Моя сознательная память — мой сознательный словарь — это только верхушка айсберга. Но она все равно кажется весьма структурированной; одержимой теологическими догмами и диспутами и высокоабстрактными и глубокомысленными концепциями и теориями Рима. Как сказал однажды Роберт Грейвс, «теологические диспуты были болезнью той эпохи», имея в виду, что каждый человек с улицы был одержим ими и мог бесконечно об этом говорить — что и делает мое бессознательное. Мое бессознательное сконцетри-ровано на римском периоде, и это меня поражает. Почему это именно так? И почему это продолжает происходить?

Некогда я был сознательно заинтересован в этом периоде; мне было чуть больше двадцати, и я много читал об этом. Но мое бессознательно просто упрямо остается одержимым этим теоретическим материалом и хочет, чтобы он был применен наиболее практическим образом. Если оно показывает мне Золотой Треугольник [10] Золотой Треугольник, бывший частью гипнагогических видений, испытываемых ФКД в этот период, воплощает пифагорейский идеал гармоничных пропорций, который указывает на совершенное единство. , оно делает это, чтобы успокоить меня его эстетически идеально сбалансированным видом; все это имеет строгое терапевтическое предназначение. Есть высшее применение всему этому абстрактному материалу. Оно мой наставник, каким был Аристотель для Александра, и меня удивляет, почему оно учит, наставляет, готовит меня в точности тем же образом, как это делали греки. Философия для реального применения, для конечной причины, как это сказал бы Аристотель: для чего-то, лежащего впереди, и оно не выжидающее прошлое, но конец в себе. Облагораживающее и возвышающее обучение изменяет меня и я предчувствую, что когда оно закончится я, будучи уже измененным (обращаясь к положительному Абсолюту), стану действовать согласно новой личности, которую я обрел — и это не прямое знание, подобно увеличению объемов памяти, но на основании моей созревшей и возвышенной личности. Я знаю, что этот процесс знает о грядущем, однажды я прочувствовал это на некоторое время, эту паутину времени; оно знает, что лежит впереди и действует соответствующе. Я уверен, что оно знает о конечной цели, для которой все это лишь осторожная подготовка. Это снова приводит меня к мысли о том, что за этим стоит Кумская Сивилла; определенно она имела или имеет ясное видение будущего, видение времени; таковы сивиллы.