Курт Воннегут - Где я живу

Не так давно у здания самой старой американской библиотеки, чудесной библиотеки «Стёрджис» в городке Барнстабл Вилладж на северном побережье Кейп-Кода, остановился коммивояжер из издательства энциклопедий. Он тактично указал библиотекарше, которую несложно было запугать, что самая свежая справочная литература в библиотеке — энциклопедия «Британника» 1938 года, подкрепленная энциклопедией «Американа» от 1910-го. А между тем, напомнил он, с 1938 года произошло много важного, например, изобретение пенициллина и вторжение Гитлера в Польшу.

Посетителя вместе с его недоумением направили в Совет попечителей библиотеки и дали их имена. В списке был даже Кабот, Лоуэлл и Китредж [1] Одни из первых поселенцев, а ныне очень богатые семьи Америки. . Библиотекарша сказала, что можно поймать сразу нескольких попечителей, если заглянуть в местный яхт-клуб. Коммивояжер спустился по узкой дороге, ведущей к яхт-клубу, и чуть не свернул себе шею, то и дело наезжая на жуткие ухабы, будто нарочно расставленные на дороге, чтобы осаждать лихих водителей и по возможности отправлять их на тот свет.

Ему захотелось мартини, и он подумал, обслуживает ли бар не членов клуба. К своему ужасу, он обнаружил, что клуб этот — обыкновенная лачуга, тринадцати футов длиной и четырнадцати шириной, так сказать отблеск Озаркских гор в Массачусетсе [2] Озаркские горы — отсталый район Америки. . Всю обстановку составляли стол для пинг-понга, покоробившаяся крышка которого весело вздувалась там и сям, проволочная корзина с забытыми на пляже вещами, облепленными песком и уже изрядно подгнившими, и наконец пианино, на которое много лет лилась вода из дырки в потолке.

Ни бара, ни телефона, ни электричества не было. Членов клуба тоже. И в довершение всего — ни капли воды в гавани. Прилив, достигающий четырнадцати футов, безнадежно отступил. Так называемые яхты, допотопные деревянные «Родсы-18», «Битлкэтсы» и парочка «Бостон Уэйлеров», покоились в сине-бурой жиже на дне гавани. Тучи чаек и крачек галдели над жижей в поисках пропитания.

Неподалеку какие-то люди выкапывали толстых, как куропатки, моллюсков на краешке Сэнди Нек, песчаной косы десяти милей длиной, что отделяет гавань от ледяного залива. В огромной соленой топи, ограничивающей гавань с запада, кишели утки, гуси, цапли и другая водяная птица. А около входа в гавань, в ожидании когда же вернется вода, лежал на боку ял из Марблхеда с шестифутовым килем. Ему никак нельзя было заходить в Барнстабл Вилладж, во всяком случае с таким килем.

Коммивояжер, крайне подавленный, не замечая красот дикой природы, отправился завтракать. Так как он находился в самом процветающем округе Новой Англии, в округе Барнстабл, и так как процветание исходило от туристов, он естественно рассчитывал поесть в ресторане с претензией на роскошь. Однако ему пришлось довольствоваться хромированным табуретом у пластиковой стойки в заведении, активно не желавшем подделываться под старину колониальных времен и именующимся «Барнстаблский магазин». Вот девиз этого заведения: «Хороший товар — наш, а плохой мы уже продали».

После завтрака он снова пустился на поиски попечителей, и ему сказали, что не худо бы заглянуть в местный музей, который находится в кирпичном здании старой таможни. Само здание — памятник стародавним временам. Гавань тогда еще не успела заполниться сине-бурой жижей и в нее заходили большие суда. Попечителей не оказалось и там, а экспонаты были нестерпимо скучными. Коммивояжер почувствовал, как на него наваливается удушающая вялость — эпидемия апатии нередка среди случайных посетителей Барнстабл Вилладж.

Он прибегнул к обычному лечению — прыгнул в автомобиль и с ревом понесся прочь, к коктейль-барам, мотелям, кегельбанам, стилизованным сувенирным магазинам и пиццериям порта Хайаннис, к деловому центру Кейп-Кода. Там он скинул свое раздражение на миниатюрной площадке для гольфа под названием «Страна Игр». В то время площадка эта обладала прискорбной особенностью, типичной, однако, для южного побережья Кейп-Кода, вернее для кошмара, в который превратили Кейп-Код, чтобы выжать из туристов побольше денег. Дело в том, что площадку соорудили на лужайке, некогда принадлежавшей местному отделению Американского Легиона [3] Американский легион — ультраправая организация в США. , поэтому как раз посреди пробковой дорожки с «прелестненькими» маленькими мостиками возвышался танк «Шерман», установленный в более простые и менее предприимчивые времена как памятник ветеранам Второй мировой войны.