Виктор Ардов - Этюды к портретам

Читал Романов вводные абзацы ровным голосом. И не «разу неискушенные слушатели понимали, что перед ними — чтец поразительного мастерства. Но не проходило и пяти минут с того момента, как Романов методически и даже как-то скучно располагался за столом, — писатель уже вел за собою всех, кто сидел в зале. Даже те, что пришли сюда с намерением возражать и заранее не верили в силу слова, которое будет звучать с эстрады, и они были полностью покорены Романовым. Ему доступна была вся мыслимая палитра чувств и эмоций. Публика замирала, завороженная этим негромким тенором, который заставляет зал плакать или смеяться, негодовать или сочувствовать.

Существенно, что Пантелеймон Сергеевич умел трогать свою аудиторию не только произведениями, написанными именно для чтения вслух (а у него были такие вещи). В его устах нейтральные, казалось бы, описания обстановки и пейзажа, ремарки автора, комментирующие диалог и психологию действующих лиц, звучали не только интересно, но и очень значительно…

Несомненно, у Романова был большой актерский талант. А как чтец я могу его сравнить только с А. Закушняком, В. Яхонтовым, Игорем Ильинским. Я слышал смешные рассказы П. С. Романова в исполнении великого артиста Ивана Михайловича Москвина. Но, на мой взгляд, сам Романов читал эти вещи лучше. Чем же? Осмелюсь сказать: проще, ироничней, разнообразней.

В Малом театре и по сей день бытует определение, которое создано было знаменитым автором и рассказчиком прошлого века Иваном Федоровичем Горбуновым: читать толпу. Так вот, когда читал на разные голоса свои рассказы Романов, аудитория явственно различала всех персонажей, из коих эта толпа состоит. А смешно это было предельно! Именно — предельно: я никогда больше не слышал, чтобы кто-нибудь из писателей или артистов умел вызывать столько смеха у слушателей…

В заключительной части своих выступлений Пантелеймон Сергеевич читал просто смешные рассказы. Нет, не просто смешные, а гомерически смешные. Часть этих вещей вы найдете в книгах П. С. Романова, например рассказ «Инструкция» (горжусь, что у меня есть один том сочинений Пантелеймона Сергеевича с его доброй дарственной надписью). А иные из диалогов так и остались ненапечатанными. Но какие это веселые сценки!

Помню, например, «Плохой номер». Там речь шла о трамвае, который всегда был переполнен больше, чем другие маршруты. И вот неуемная фантазия автора в кратких репликах несчастных пассажиров и трамвайной бригады выражала те немыслимые ситуации, в какие попадали все, кто имел смелость ехать на «плохом» номере. Там была выведена старушка; ее в давке очень сильно помяли. Старуха стонала и плакала, а ее строго укоряли:

— А зачем же ты лезешь в такой плохой номер? Садилась бы лучше на четвертый. Там всегда просторно…

— Мил человек, — возражала старушка, — да куда же я на четвертом номере приеду?

— Еще разбирается! — с возмущением отзывались вокруг…

Разумеется, в этой заметке нет возможности процитировать множество смешных — просто уморительных — реплик и выражений, которыми полны рассказы Пантелеймона Романова. Но сцены эти суть шедевры народного юмора. И если мы не можем сегодня услышать их в поразительном авторском исполнении, ибо в тридцатых годах еще не записывали голоса на магнитофон, то надо бы переиздать рассказы С. П. Романова и включить в такие книги многое, что прежде не было напечатано. Несправедливо оставлять в забвении такого талантливого писателя.

Февраль 1966

Единственный раз в жизни я слышал Шаляпина — в концерте. Может быть, в том, что никогда после этого я не встречал даже вне сцены и концертной эстрады великого нашего артиста и певца, есть известное преимущество в моей записи: острота первого впечатления ничем не была нарушена за все тридцать с лишним лет, прошедших после концерта.

Давно уже собирался я записать впечатления зрителя, и зрителя весьма неискушенного. Подвинул меня на изложение этих строк разговор с Ириной Федоровной Шаляпиной: дочь Федора Ивановича решительно указала мне, что среди всяких документов, относящихся к жизни и деятельности ее отца, уместны и нужны даже самые незначительные свидетельства и воспоминания современников. По словам Ирины Федоровны, Шаляпин часто сетовал на то, что искусство его преходяще. Он говорил, что пластинки, запечатлевшие его голос, да вот еще воспоминания современников только и останется после смерти его. Я охотно приношу на могилу замечательного артиста скромные воспоминания…