Победа века

Фронт не мог ждать… С чего начинать, как расставить силы? Выручила находчивость В. М. Якубчика. Он обнаружил обрывки плана горловины станции. Это и послужило ориентиром для первых работ.

Трудно было «расшивать» на станции Гатчина вручную магистраль: фашисты ее сузили (в Европе пути уже российских), укрепив рельсы и шпалы специальными шурупами. Где взять инструмент? На тыл надеяться? Долго ждать. Инструмент делали сами в полевых условиях, и ни в чем он, пожалуй, не уступал заводскому.

Две-три смены — норма. Работа, четырехчасовой сон и снова работа. Сколько труда, умения затратили южноуральские железнодорожники! И через двое суток узел стал пропускать эшелоны на фронт.

Через десятилетия до мельчайших деталей помнится такая картина. Ночь. Тьма. Поблескивают лишь редкие звезды. Вдруг стало известно о том, что вот-вот должен быть вражеский авианалет. Что делать? Все пути заполнены санитарными поездами с ранеными моряками и красноармейцами, платформами с танками, цистернами с авиабензином, вагонами с боеприпасами. Вот в небе показались гитлеровские стервятники. Сбросили с парашютами осветительные ракеты.

Ракеты погасли. Станция снова окуталась пеленой темноты. Дежурный Наймушин отдает команду:

— По местам, товарищи, не покидать постов. Все паровозы — немедленно к составам! По сигналам стрелочника отправлять эшелоны на свободные участки всех направлений.

Приближается зловещий гул, а тем временем один состав трогается со станции, а в хвост ему, буквально через пятьдесят метров, идет другой. Работа проходила четко, без паники. И когда гитлеровские самолеты появились, чтобы сбросить бомбы, на путях уже не было ни одного эшелона.

Служба… Подвиг каждодневный.

Фронт не мог ждать… И мы делали всё, чтобы обеспечение его шло без задержки. Это был наш вклад в Победу.

А. Рогачевский, инженер-капитан

Мне было известно, что в декабре сорок первого (а может, в январе сорок второго) проводили челябинцы на фронт под Ленинград пять экипажей на тяжелых танках «КВ». Танкисты спешили в бой — город Ленина жил в блокаде. Но в архивах ЧТЗ об этом ни слова. Шли разговоры и о том, что про эти танки (а может, не про эти) писали в те годы в «Красной звезде» чуть ли не целую повесть. И верно, в феврале — марте 1942 года «Красная звезда» напечатала девять очерков батальонного комиссара А. Полякова «От Урала до Старой Руссы». Мне удалось их найти.

Настала пора познакомить с танкистами. К сожалению, мы не можем назвать имена всех из экипажей пятерки «КВ». Мы знаем только командиров экипажей. Вот их фамилии: Астахов, Чиликин, Ефимов, Громозов, Калиничев. Но из очерков А. Полякова мы знаем, как они воевали. Воевали они геройски.

…Ильмень с его естественными преградами — отличное прикрытие для войск, находящихся в обороне. Этот рубеж с осени был в руках фашистов. За зимние месяцы они успели нагромоздить немало укреплений. Доты и дзоты, окопы и минные поля, проволочная путаница заграждений, минометные и орудийные батареи… На десятки километров к югу тянулся мощный оборонительный район. И взять его можно было, только совершив бросок по льду озера и рек, зайдя в тыл к противнику.

Разведка. Февральский лед крепок, да пойдут ли по нему тяжелые танки? Полсотни тонн! Десять пудов на квадратный сантиметр льда!

Надо было все точнехоньким образом выверить, рассчитать, разведать. И танкисты, встав на лыжи, отправились в сорокакилометровый поход по озеру. Они изучали не только возможности передвижения прибрежными лесами, но и броска через ильменский лед. Одетые в белые халаты, тихо рубили лед, замеряли его толщину, выясняли глубину озера.

Еще сутки отдыха, и вот боевой приказ: «Совершить ночной бросок всем танковым батальоном по озеру Ильмень и впадающим в него рекам, зайти на 30–40 километров в глубину обороны противника и внезапно атаковать его основные силы с фланга в районе Старой Руссы».

Речь идет об окружении 290-й стрелковой дивизии и эсэсовской дивизии «Мертвая голова», входящих в состав 16-й немецкой армии.

Бушевала метель. Она скрывала наше передвижение к исходному рубежу для наступления. Последняя остановка перед боем. Астахов вместе с помощником по технической части обходит танки.

…Десятикилометровый бросок — и под нами уже Ильмень. Тяжелый танк, на котором я ехал с пехотным десантом, осторожно вползает гусеницами на лед. Мы спрыгнули и идем по сторонам. Старый Ильмень точно недоволен внезапным нарушением его покоя — он скрипит, кряхтит, как древний дуб под напором ветра. Тонкий, звенящий треск коробящегося льда.