Жан К Кассу - Энциклопедия символизма - Живопись, графика и скульптура

О. РЕДОН. Мечта. Ок. 1912

Э. БЕРНАР. Поэт

Греза — источник вымысла. Символисты отождествляют ее с даром воображения и новаторства. Каждый из них развивал и использовал в творческих целях эту способность, исходя из личных особенностей и перипетий собственной судьбы. И конечно же символисты объединялись в группы, кружки, имевшие свои кафе, журналы, свои «диссидентские» салоны. Нередко во всем этом ощущался дух бунтарства, неприятия и подрыва социальных устоев, что придавало сходство с тайным обществом клану художников и поэтов, объединявшему, в сущности, индивидуалистов и анархистов.

ДЖ. ЭНСОР. Вход Христа в Брюссель в 1889 году. 1888

В самом деле, этот парадоксальный «заговор» определялся нравами, то есть принятыми здесь нормами поведения. Выделилось некое общество внутри общества, обособленный узкий круг со своим образом жизни, несколько вызывающим, свойственным маргиналам, богеме и авангарду, и чрезвычайно высоким представлением о том, что такое искусство и поэзия, независимые от существующего буржуазного уклада, с его обеспеченностью, порядком, индустриально-финансовой мощью и полной удовлетворенностью художественной продукцией неизменно академического толка, предлагаемой патентованными именитыми поставщиками. Итак, приходится признать, что обществу с его прочной структурой как бы противостоит другое, малое общество, — и оно, дискредитируемое меньшинство, представляет творческую реальность, известную в истории под именем символизма.

Однако — что весьма существенно — это небольшое искусственное сообщество состоит из своеобразных личностей, которые в своей оригинальности способны дойти до крайности, а иногда вызвать скандал. И именно этим оригинальным чертам личности стоит уделить особое внимание.

Каждая крупная фигура символизма отличается уникальным характером, каждая несет печать своей судьбы, пусть даже не отмеченной выдающимися событиями. Это сближает символизм с романтизмом, по крайней мере, с той особой главой в его истории, героями которой стали волнующие своей человечностью представители немецкой музыки и загадочно-трагические фигуры поэтической школы, называемой «немецким романтизмом». Однако это лишь глава мирового романтизма, несомненно возвышенная, но его не исчерпывающая. Вообще же следует признать, что великие деятели романтизма в большей степени связаны со своей эпохой. Нередко им даже доводилось играть значительную, ведущую роль в исторических событиях.

Эпоха символизма декларирует разрыв с историей — речь идет о характере ее гениальности. Каждый из творцов, не без гордости объявляя себя участником единого творческого ансамбля эпохи, в то же время утверждается как неповторимая личность, и в этом подчеркивании своей оригинальности нет ни расчета, ни аффектации, — лишь глубокое убеждение каждого, что оригинальность составляет жизненную основу и самое ядро его индивидуальности. Значение крупного явления в истории культуры определяется не только общими признаками, своеобразием созданных произведений, спецификой стиля, но и главными действующими лицами — теми, кто его представлял и прославил, выделившись из общего ряда свойствами характера и темперамента. Именно к ним обращались последующие поколения в поисках образцов для подражания и источников вдохновения. Здесь мы сталкиваемся с особой диалектикой, согласно которой целое характеризуется общими чертами, однако их носителями являются индивидуальности, в силу внутреннего призвания подчеркивающие свои отличия.

Бодлер, Рембо, Гоген, Ван Гог, Тулуз-Лотрек должны предстать перед нами скорее не как персонажи истории, целиком вписанные в исторический процесс с его логикой, но как личности, воплотившие разрыв, причем разрыв абсолютно непредсказуемый, абсурдный и резкий. Замечу в скобках: разумеется, термином «символизм» я обозначаю обширный период, который невозможно ввести в строгие временные рамки и ограничить точным перечнем имен, однако, если мы хотим полнее раскрыть значение символизма, необходимо включить в обзор в качестве предшественника такую фигуру, как Бодлер. Бодлер уже не принадлежит романтизму и, не будучи еще в точном смысле слова символистом, все же в полной мере предвосхищает специфику символизма. Он воплотил новую концепцию гения — уникальной личности, обреченной на патетическую схватку с неотвратимостью судьбы. То же можно сказать о трех упомянутых рядом с ним художниках: один из них завершил свой путь на Таити и Маркизских островах, избрав прибежищем географический антипод европейскому миру; второй пришел к отрицанию действительности с ее нормами через безумие и самоубийство; третий противопоставил себя обществу, проведя жизнь в борделях.